Стерх допил уже пятый бокал и решительно отодвинул от себя бутылку. Что бы он ни думал о себе и других заправилах всего этого свинства, происходящего в воображении Велча или в реальности, могла возникнуть настоящая угроза жизни Нюры, полной доброты и женского, особенного смирения. Или Нюты. Нет, Нюра – лучше, привычней нашему уху, хотя и в самом деле кажется грубоватым… Значит, нужно пока смотреть, что происходит, и не выходить из дела. Даже если Велч придумал что-то помимо того, о чем рассказал.
Стерх встал и пошел в сторону, где по его мнению находилась автомобильная площадка. Он прошел мимо гаража на четыре бокса, мимо небольшого стада очень дорогих машин, среди которых не было ни одного «Жигуленка», вышел на шоссе и довольно быстро, по наитию, оказался на автобусной остановке. Было еще не поздно, и уже через полчаса он залез в пустой, едва освещенный салон автобуса, который, судя по указателям, мог довезти его до Лианозова.
Продремав всю дорогу и сделав пересадку на площадке у Лианозовской платформы на 179 маршрут, Стерх еще до полуночи вошел в свою квартиру, с наслаждением скинув лакированные, новые, и потому очень тесные ботинки.
На дверце бара он нашел лист бумаги. Аккуратным до изумления почерком Вики на нем было написано ярко-фиолетовым фломастером: «В 10 часов ровно – подписываем договор с Прорвичем-старшим в его офисе».
Вздохнув, Стерх вытащим бутылку водки и сделал порядочный глоток. Водка после виски показалась вульгарным пойлом для конченых алкоголиков. От ее вкуса по всему телу прошла дрожь. Стерх посмотрел на этикетку, чтобы удостовериться, что это та самая бутылка, что и вчера, а не подмененная особенно изощренными лазутчиками общества трезвости, злобно поставил ее на письменный стол и ушел спать.
Глава 3
Следующим утром Стерх еще спал, когда открылась дверь его квартиры. Он не слышал, как кто-то легким, но не очень осторожным шагом прошествовал к его комнате, потом вернулся на кухню, и там раздался неописуемый звук, когда на стол со всего размаха были поставлены сумки с какой-то снедью, банкой с кофе и пакетом молока. Потом шаги направились в так называемый офис, и оттуда раздался резковатый, почти по-настоящему возмущенный голос:
– Опять тут пахнет, как в трактире… Да еще в грязном.
Вот этот голос он уже не мог не услышать. Он проснулся, перекатился на спину, потому что почти всегда после слишком крепких возлияний спал на животе, подтянул одеяло к подбородку, и очень хорошо представил себе, что произойдет дальше. Ждать пришлось