– Плавать? Не знаю… лет десять на реке не был.
– Ну и зря. Поплавать в шесть утра, а то и в пять – самое то, солнце только встало, вода холодная… дух захватывает! Выскакиваешь и – по берегу бегом марш! Никакая хворь не прицепится. Это личное время, а потом парней гоняю… Помню себя таким, все их трюки знаю, а не перестаю удивляться!
– Дети сейчас умнее нас, – заметил Вася.
– Такие же дурные, только с Интернетом и мобилой. Ну, да у нас тут ни того, ни другого нет. Все мобильники заперты в моей тумбочке.
– А не воруют?
– У меня? – Дима рассмеялся и ответил кратко: – Нет. Пошли, посидим. Голодный?
– Не очень.
– Во-во! А после бега подыхаешь с голодухи. Видел бы ты, как они глотают все подряд! Первые дни и то не так, и это, и кока-колы нет, и вставать дураков нет, и бегать кросс дыхалки не хватает, и костра ни разу в жизни не видели. А потом втягиваются. И кашу молотят как саранча. А вечером до койки доползают и отрубаются, про телевизор и не вспоминают. Мы им тут жирок подтапливаем. Это тебе не кабинет с компьютером.
И они пошли к Диме. Он жил в отдельной палатке, последней в ряду, почти в лесу. Порядок на территории царил идеальный. Порядок, тишина и пустота. Мальчики разошлись по палаткам. Правда, Васе показалось, что он услышал приглушенный крик: «Атас! Афганец!». Он покосился на приятеля – тот ровно шагал рядом, и Вася так и не понял, слышал он крамольный выкрик или нет. Решил, что все-таки слышал. А что не среагировал, так надо знать тактика Диму – вот кто знает, когда нужно нажать, а когда посмотреть сквозь пальцы: мальчишки – они и есть мальчишки.
– Как Магда? – спросил Дима, когда они сидели у него в палатке. Магда была сестрой Васи, бывшей монашкой, жили они вместе, и она вела их нехитрое хозяйство после смерти матери.
– Магда? Хорошо.
– А сам?
– Хорошо. А ты?
– Нормально. Воспитываю. – Семьи у Вадима Петровича тоже не было. Так получилось. – Извини, тут у нас сухой закон, так что… – он скользнул быстрым взглядом по лицу Васи.
– Не нужно! – поспешил тот. – Я же понимаю. Ты не думай, я совсем… ни капли! Честное слово!
У Васи иногда случались запои, он напивался до положения риз, что называется, а потом страшно стеснялся, ходил бочком и прятал глаза.
Вася ел хлеб и вареное мясо, прихваченные из кухни. Дима смотрел на друга и думал, что он почти не изменился. То же выражение лица – так выглядит человек, прислушивающийся к голосам внутри себя, – тот же нездешний взгляд и вечная несмываемая краска на руках и под ногтями, только длинные давно не стриженные волосы поредели и плечи опустились. И лицо то же – состарившегося мальчика. И борода у Васи не растет…
– Так останешься? – спросил Вадим, когда друг закончил ужин.
– Не обижайся, Димочка… – Вид у Васи был несчастный.
– Что случилось? Проблемы на работе?
– Нет, на работе все хорошо. Ты…
– Что? Нужна помощь? Деньги? Говори!
– Ничего