По распухшему лицу катились слезы, тушь грязными разводами растекалась по щекам, а из перекошенного рта только страшный шепот:
– Маму убили, что ты стоишь! Маму убили. Женька! Мамы нет, как мы теперь?
– Тихо, тихо… Танюха, как нет? – оттолкнув соседку, ворвался в квартиру.
Вот кухня, а в маленьком коридорчике лежала на полу, неловко согнувшись, самая близкая и родная… Лежала мать.
Люди в форме, в штатском что-то чертили мелом, негромко переговаривались, просили не мешать. Женька не мешал, он только поправил подол старенького материного платья. Его отстранили, увели в комнату, стали задавать вопросы. Женька вроде как отвечал, но думал только об одном: «Мама, я же ненадолго ушел, что же могло произойти за это время?»
Целую неделю Александра работала на двух работах, и теперь ее ждали заслуженные выходные. Саша представила, как два дня будет упиваться вопиющим бездельем, и зашагала быстрее. В такие моменты она была даже рада, что в ее тридцатишестилетнем возрасте так и не появился тот любимый и единственный, который бы отважился на звание ее супруга. Своих детей хотя и не было, зато с избытком хватало по долгу службы. Сегодняшний вечер обещал быть тихим и уютным. На столе лежала интереснейшая книжица, до которой всю неделю не доходили руки, осталось лишь забежать в павильончик и прикупить себе кое-чего на ужин, а уж потом Саша надеялась вкушать все прелести одиночества. Однако надежды тем и отличаются от действительности, что не торопятся сбываться. Подходя к подъезду, Александра увидела в своих окнах свет. Запасной ключ всегда был у соседки, поэтому друзья врывались к ней в квартиру как в присутствии хозяйки, так и в отсутствие оной. Правда, это были самые близкие друзья, но для нарушения тишины и покоя их было достаточно.
Едва переступив порог родной крепости, Саша захлебнулась таким терпким ароматом кофе, что было нетрудно догадаться – уютное одиночество переносится на потом.
– Ой, Санечка, привет! – Оля и Валерия восседали в маленькой кухоньке, обложив себя немыслимыми кулинарными изделиями, которые притаскивали сами же. Запивалось все это безобразие «Черной картой».
– Ждем тебя уже сорок минут, хорошо хоть ключ у соседей взяли, – беззлобно ворчала Ольга.
– И все же, Оленька, не для нас же этот ключик оставляется, а вот, любопытно, для кого? – вопросительно вздернула брови Валерия и слизнула с пальчика крошечный кусочек конфеты.
– Для вас, родимые, для вас. Уйти вы все равно не уйдете, а разложитесь здесь на лестничной площадке и дальше разлагаться пойдете. Так и начинается сперва падение тела, а после и самой личности. – Александра уже переоделась в легкое домашнее платьице и с удовольствием плюхнулась на стул.
– Оставь наши тела в покое, им и так достается и днем и ночью, – Оля сладко потянулась. – Расскажи лучше, как там твои ребятушки-козлятушки поживают.
– Не высмотрела