Конкретность описания сочетается с символикой, что позволяет подчеркнуть философский характер конфликта. Социальный разрыв между богатыми и бедными – ничто по сравнению с той пропастью, что отделяет человека от природы и жизнь от небытия.
Сюжет построен на описании несчастного случая, неожиданно прервавшего налаженную жизнь и планы героя, имени которого «никто не запомнил». Он один из тех, кто до пятидесяти восьми лет «работал, не покладая рук», чтобы стать похожим на богатых людей, «кого некогда взял себе за образец». Их много – таких «людей, которым принадлежал он», кто «не жил, а лишь существовал, … возлагал все надежды на будущее». Поэтому имя одного из них не вносит дополнительной характеристики, оно не важно ни для его семьи, ни для слуг, для которых он «синьор», ни для доктора, засвидетельствовавшего «неожиданно и грубо навалившуюся на него» смерть в «самом маленьком, самом плохом, в самом сыром и холодном номере “нижнего коридора”».
Это событие, являющееся кульминацией основного конфликта повести, только по стечению обстоятельств было воспринято как «ужасное происшествие». Неожиданный уход в небытие в контексте повести воспринимается как высший момент столкновения иллюзорного и истинного, когда природа «грубо» доказывает свою всесильность. Но люди продолжают свое «беззаботное», бездумное существование, быстро возвращаясь к «миру и покою».
Конфликт повести далеко выходит за рамки частного случая, в связи с чем его развязка связана с размышлением о судьбе не одного героя, а всех прошлых и будущих пассажиров «Атлантиды». Обретенное на «тяжкий» путь преодоления «мрака, океана, вьюги», замкнутое в «адской» общественной машине, человечество подавлено условиями своей земной жизни. Развязка повести становится проблемной, так как в финале утверждается мысль о человеке, чья «гордыня» превращает его в третью силу мира, кроме бывших там добра и зла. Символом этого является путь корабля сквозь время и стихии: «Вьюга билась в его снасти и широкогорлые трубы, побелевшие от снега, но он был стоек, тверд, величав и страшен».
Композиционный «маршрут» повести имеет кольцевой характер. Путешествие героя начинается в Сан-Франциско и заканчивается «домой, в могилу, на берега Нового Света». «Средина» повести – посещение «Старого Света» – помимо конкретного, имеет обобщенный смысл. «Новый Человек», возвращаясь к истории, по-новому оценивает свое место в мире.
Художественное своеобразие повести связано с переплетением в сюжете и композиции эпического и лирического начал. С одной стороны, в полном соответствии с реалистическими принципами изображения героя в его взаимосвязи со средой на основе социально-бытовой конкретики создается тип, реминисцентным фоном для которого в первую очередь являются образы «мертвых душ» Н. В. Гоголя. При этом так же, как у Н. В. Гоголя, благодаря авторской оценки, выраженной в лирических