Как бы не так! Если я захочу стать жертвой, то свою судьбу решу сама.
Я вскидываю пистолет и, практически не целясь, нажимаю на курок. Барсук дергается, оружие выпадает из его простреленной руки. Самоуверенное секунду назад лицо превращается в одно сплошное удивление. А затем искажается от страха.
Но Барсук не сдается. Он тянется здоровой рукой за пистолетом, но я уже полностью владею ситуацией. Следующая пуля разбивает косточки в его растопыренной ладони. Он падает на колени.
– Убей гадину! Шмаляй! – ревет раненый опер, дважды за час ставший предателем. Сначала он предал служебный долг, затем беспомощную девчонку.
Но обстановка изменилась. Я знаю, что делать.
Я вижу перед собой машину, на которой можно уехать, и смело иду к ней. Предатель Барсук корчится от боли, пытается отползти, но понимает, что обречен. Наши взгляды встречаются, презрение наталкивается на страх, секунда кристаллизуется в вечность. Я плюю в него и прохожу мимо. Мокрый от пота Барсук валится на дорогу.
Ствол моего пистолета направлен на дрожащего милиционера в машине. Тот, наконец, выдернул табельное оружие и пробует прицелиться. Его руки дрожат, мои нет. Звучат сразу два выстрела. Одна пуля крошит кирпич в стене дома за моей спиной, другая рвет руку и застревает в локте.
Я спихиваю раненого с водительского сиденья и сажусь за руль. Пистолет на коленях, сосульки слипшихся волос задевают ресницы. Подстраиваю зеркало. И вижу под юным обличьем повзрослевшую на двадцать лет женщину. Я веду захваченный автомобиль и молчу. Я еще не понимаю, в кого превратилась. Милиционер скулит, перекосившись от боли, и ждет неминуемой смерти.
Выехав из города, я останавливаюсь и командую:
– Вылезай!
Он просит пощады и говорит много слов. Я ничего не хочу слышать и выталкиваю его на обочину. Двигатель работает, дверца остается открытой, на коленях пистолет. Милиционер зажмурился и ждет выстрела. Но вместо пули из салона вылетает аптечка.
– Наложи жгут, – советует вооруженная девчонка, умеющая точно стрелять.
Эти слова он потом не устанет повторять следователю и журналистам.
По горячим следам меня не поймали, но личность установили быстро. Светлана Демьянова.
Возможно из-за имени, а может из-за того, что, расправившись с алчным чиновником, от которого многие пострадали, я пощадила простых оперативников, кто-то из впечатлительных журналистов назвал меня Светлым Демоном. Кличка прижилась, вышла за пределы области и давно фигурирует в сводках федерального розыска.
6
Серость часто побеждает яркость, особенно в российской глубинке. Даже солнце, как ни тужится, сердешное, но пасмурных дней на просторах от Охотского моря до Балтийского гораздо больше, чем ясных. Серенький корейский джип едет дальше, а от породистого