– Тьфу, черт! – Кавээн сплюнул ему под ноги. – А я смотрю – чего такой худой-то, мать твою? Иссох, наверное, без опасности-то? Пошли, мужики, работать надо, а не лясы точить…
«Мужиков» я прощаю только Кавээну, скажи такое Игорек, ему не поздоровилось бы… Но Игорек себе такого и не позволил бы, он-то как раз меня как женщину воспринимает. У Игорька совсем другие проблемы. Ему его место в жизни не нравится… Но для высокомерия он слишком открыт. Его психологическому типу больше подходит обида… Вот он на нас, капитанов с майорами, и обижается…
Кавээн двинулся вдоль бортика, мы – за ним, огибая рваное железо и внимательно глядя под ноги, – такие места всегда чреваты сюрпризами. Не заметишь, как окажешься где-нибудь в трюме, заполненном водой… А если еще упасть на груду искореженного металла… Можно считать, что твоя карьера на этом закончена. Тебе будет светить только пенсия по инвалидности. Это в лучшем случае. В худшем – вместе с карьерой на этом завершатся и твои жизненные заботы.
Впереди меня наш осторожный Григорий Абрамович что-то вполголоса выговаривал в спину Кавээну. Его слов я не расслышала, но ответил ему Кавээн громко, не скрываясь и не деликатничая:
– Да пошли они, козлы… Я ФСБ не подчиняюсь…
Абрамыч опять что-то забубнил.
На судне уже работала группа спасателей, человек десять. Впрочем, судном останки теплохода можно было называть с большой натяжкой. Скорее оно напоминало гигантское корыто, в которое навалили груду покореженного металла, или плавучий гроб, общую могилу для… Вот это-то мы и должны установить – количество погибших, а самое главное – разыскать и вытащить из обломков тех, кто еще жив, кому можно еще помочь…
Теплоход стоял наискось между двумя опорами моста, не касаясь ни одной из них бортами и уткнувшись носом в лежащий под водой мостовой пролет. Только бурлящая на поверхности вода указывала на то, что на дне находится огромное металлическое сооружение. Еще дальше, вниз по течению, тихо покачивались несколько катеров, с которых под воду спускались водолазы. Под катерами, как я поняла, были затонувшие вагоны, свалившиеся с моста в момент удара. Мы, кстати, так и не знали пока, сколько вагонов упало во время катастрофы. Вагоны не входили в наше поле деятельности, ими занимались другие группы.
Часть спасателей работала с носовой стороны, нам по плану, утвержденному госкомиссией, нужно было подойти к месту наиболее сильных повреждений со стороны кормы…
«Сергей Есенин» был еще недавно четырехпалубным теплоходом класса «река-море», то есть мог совершать плавания как по рекам, так и по внутренним морям, по Каспию, например, Балтике или Средиземноморью. Океанская волна для него была бы высоковата, но для балтийских переходов «Есенин» был в самый