Глянул на часы:
– Ладно, всего вам доброго.
Стремительно вышел.
– Сразу видно, что не москвич, – вечером докладывала Валентина по телефону – Как хочешь, Лен, но вот такие пироги.
– И не надо меня ни с кем знакомить, Валя! Я сто раз говорила: не унижай меня. Ты зачем сводничаешь?
– И кто ж о тебе позаботится, если не я?
– Судьба.
Мачеха рассыпала обидный смешок:
– Судьба-а-а… Судьбу еще заслужить надо. Ну, сама решай.
– Да я и решила всё давно. Не надо меня позорить! Хорошо, допустим, сведешь ты нас. И что я ему скажу? Приветик, пойдемте в загс… Ничего себе, весело: незнакомому парню навязалась. Нет уж… У меня и так всё устроится.
Между тем Валентина не отступалась:
– Мой глаз наметан: вы прям парочка, он – рыжий, ты – черненькая. Парень – первый сорт! Хоть посмотрите друг на друга. А то так никто тебя и не увидит! Не на улице же знакомиться! А он – ученый. И богатырь. Всё в нем. Смотри, Ленусик, так и будешь ворон считать. Или с гусем каким загуляешь – у которого ветер в голове. Поиграет и бросит.
– Да ты за кого меня принимаешь, Валь… Я что, гулящая? Какой еще гусь? Нужен мне гусь!..
– А Костька твой разве не гусь был?
– Мы же договаривались! Не надо о нем! И не было у нас ничего…
– А этот, не поверишь, лицом вылитый Ломоносов, – продолжала Валентина протяжно, словно любуясь. – Голова у него золотая. Вся чертежами забита, планами… Особо и досаждать тебе не будет. Не то что некоторые. Видно, нормальный человек, с пониманием.
Небось, сибиряк. А это значит, хозяин. С таким не пропадешь. Сибиряки, они народ основательный, надежные ребята. Такой в Москве всегда закрепится. Я давно живу – сразу людей вижу. По этому парню два дела видно. Первое – сибиряк, а второе – поспел. Поспел, понимаешь ты меня?
– Куда поспел?
– Жениться готов. Такого быстро подхватят. А ты дуреха…
– Почему это я дуреха?
– Ты-то? Ой, не переживай. Нет у меня времени с тобой болтать, пирог подгорает.
– Погоди! Как его звать?
– Витей. Я и фамилию посмотрела в списке посетителей. Брянцев. Виктор Брянцев. Красиво, правда?
И вдруг – при этом сочетании звуков – что-то сжалось у Лены в солнечном сплетении. И разжалось.
– Ты говоришь, когда он придет?
– А я знаю? Будь на стреме!
Лена в ответ засмеялась.
Виктор появился через три дня, держа наперевес две бумажные трубы. Радушно поздоровался с Валентиной Алексеевной и исчез в кабинете начальника. Она тотчас набрала Лену.
Дел у Лены было тоскливейше мало – день убивался под шелест бумаг и гудение радио, – потому она смогла запросто отлучиться. Нырнула в метро и через двадцать минут вынырнула возле мачехиной работы.
Тем временем Виктор вышел в предбанник.
– Отвоевал?
– Через