Но толстяк не клюнул:
– Ваш, наш… Давай-ка, шлёпай впереди меня. Сейчас ляжешь спать – я покажу где, – а то завтра дел много.
Весь диалог шёл на бабилосе, Гек верно угадал земляка, но последняя фраза прозвучала на английском. И ни разу больше не слышал Гек от своего нового хозяина ни единого слова на родном языке.
Так Гек оказался в положении рабочей скотинки на подпольной фабрике по очистке и переработке опиума в героин. И не ведал он, что здесь суждено ему было проработать, просуществовать два долгих месяца. Что ж, и это жизнь… Но по представлениям Гека она была немногим лучше смерти.
«Что же случилось, ну что?» – эта мысль беспрестанно мучила его, и она же, внушая слепую надежду, удерживала от безрассудных поступков. Он прикинул, что мог бы, пожалуй, застать врасплох и заделать толстого, но слишком много риска, да и зачем?
«Ведь если меня до сих пор не тронули, значит, я им зачем-то нужен? Может, чёртов Дудя испытывает меня таким образом? Хотя на фига ему это?»
Но чутьё говорило Геку, что испытания тут ни при чем; и мало-помалу окончательно окрепло понимание, что хорошего ждать не стоит.
В ту ночь толстяк проводил его через погреб в подвал, где ему была отведена свободная койка. Две другие уже оказались заняты: как выяснилось потом, коллегами по его новой профессии. Эти двое говорили крайне мало, только между собой и только по-английски. На Гека реагировали лишь во время работы или по необходимости, например, когда требовалось подождать, пока освободится унитаз или душ. Попытки завязать с ними контакт не дали результатов: «да», «нет», «отвяжись» – в лучшем случае, а то и вовсе не отвечали.
Все они: два этих друга, Гек и сам толстяк – вели простую, размеренную жизнь. Утром, после завтрака и сигарет, они переходили в другой подвал, причём переходили подземным же коридором, узким и от сырости скользким. А потом до вечера, не считая перерыва на обед, занимались сортировкой, очисткой и упаковкой товара. Работали в респираторах, каждый раз новых. Так и шло: день да ночь – сутки прочь. Впрочем, им никто не говорил, где ночь и где день, какой день недели какого месяца. Каждое «утро» их будило звяканье ключей: открывалась дверь подземного коридора. Хозяин вкатывал тележку с завтраком и сипел:
– Мальчики, к столу, быстро!
Нехотя, но быстро, как и требовал надсмотрщик, умывались по очереди, завтракали, курили (все, кроме Гека) и уходили в подвал, где их ждали опостылевшие намордники. Гек ради эксперимента пытался сломать пару раз установившийся порядок: перед завтраком садился на унитаз или спрашивал таблетки от головной боли. Но толстяк молча становился перед низенькой дверцей и смотрел на скрюченного Гека с такой откровенной злобой в глазах, что Гек решил не искушать более судьбу, и без того не ясную, и эксперименты прекратил.
Работа была несложная: все трое на подхвате у толстяка – подай, положи, отрежь, упакуй… Основное же действо, особенно с кислотами, он совершал