Странно, но никто и помыслить не хотел, что ОН нравил уединение. Временное отстранение не унывало и не тяготило. Две крайности: общительность и отобщённость уживались, усиживаясь вместе, не разбавляясь серединчатостью. Взаимоисключаемость черт только обогащала… Стоп! Поняв, что, заступив на трясину размышлений, топит себя полностью, ОН перестал думать вообще «Пьяните тела ресторациями!»
Поддержала ФРАЗА и, потакая подстреканию*, к концу дня пришлось заглянуть в злачник.
МЕТКА*
Не потакайте подстрекани м!
В кабаке, как всегда, было скверно, шумно и людно. Сквернили, шумнили и людили максимум четыре столика.
Первый был заполнен до отказа почти пустой бутылкой водки с одиноким, нетронутым увядающим лимоном в надколотом блюдце, тонко нарезанным на четыре ломтя и посыпанным рафинадом. Хозяин стола не наблюдался в упор.
Второй
– напротив входа, просто «светился» от приветности ко всем входящим. За ним сидело трио: две мышечные массы и «хорошее отношение к людям». Рожи обоих были настолько фигурально гиперболичны, что кукловоды точно находились где-то поблизости.
Доброта никогда не проводила время в прищуренных глядницах.
Интеллект просквозил мимо, даже не обдав ветерком.
Совесть, взглянув на них, дёрнулась в припадке.
Честность, увидев несчастных, сразу навсегда отдала честь.
И ведь при этом они как-то жили! Даже не «как-то», а «лучше всех» – считала фригидная общественность…
ОН с минуту вдыхал откровенную подозрительность к себе и своим родственникам, но за это время шлифованные затылки, узнав одношкольника и однодворника, расслабились и осклабились (им везде виделось покушение на доходы их):
– О, привет, умник! Ну, сколько ты теперь получаешь в день, в отличие от нас – меньше?
Этот вопрос всегда заменял им приветствие.
– Миллион! – язвительно законопатил ОН все подозрительные отверстия, при этом специально назвав фантастическую сумму, подавая обоим правую руку.
– Та не гони! Почти половину от нашего?!
Не доверяя, загоготали дебилы.
– Мужики, я не хочу сегодня говорить о бизнесе. Можно я аккуратно посижу один, а?
– Презирает!
Подскочил первый.
– Имеет право! Доходы позволяют!
Угомоняя, застолбил первого второй, с хрустом отбивая горлышко толстой бутылки. ОН хотел отходить, но неожиданное представление задержало:
– А – у – нас – всё – рав – но – боль – ше!
Отрепетировано, привстав, ударяясь лбами, забакланили сильные слабого мира сего:
– И – вто – рой – раз – что – бы – не – по – со – ри – ца! Га – га – га – га!
Напевно