Как-то мы с ним гуляли по городу и проходили мимо музыкальной школы на Фэрфакс и Санта-Монике, (сейчас там кабинет мануального терапевта), так что я решил, что там можно научиться играть на басу. Поэтому в один прекрасный день я пришел туда и сказал: «Я хочу играть на басу». Администратор представила меня одному из учителей, парню по имени Роберт Волин. Когда Роберт вышел ко мне, он оказался не таким, как я представлял: он был белым парнем среднего телосложения в джинсах «Ливайс» и заправленной в них клетчатой рубашке. У него были густые усы, легкая щетина и нечесаные лохматые каштановые волосы – вероятно, когда-то стрижка была, но уже куда-то делась. Стоит ли говорить, что Роберт вовсе не был похож на рок-звезду.
Однако он терпеливо объяснил мне, что для занятий мне понадобится собственная бас-гитара, о чем я и не подумал. Я обратился за помощью к бабушке, и она дала мне старую гитару для фламенко с одной нейлоновой струной, которая завалялась у нее в шкафу. Когда я снова пришел в школу к Роберту, он взглянул на мою гитару и сразу понял, что начать стоит с самых азов, потому что я и понятия не имел, что то, что я держу в руках, даже не бас-гитара. Роберт включил песню Brown Sugar Rolling Stones, взял гитару и стал играть с ними вместе рифф и соло. И вот тогда я услышал. Что бы Роберт ни делал, это было то самое. Я с удивлением уставился на его гитару и стал показывать на нее пальцем.
«Я хочу играть вот это, – заявил я ему. – Вот это».
Роберт меня подбодрил. Он нарисовал несколько схем аккордов, показал на своей гитаре, как правильно располагать пальцы на грифе, и настроил мою единственную струну. Еще он объяснил, что мне нужно как можно скорее добыть для своей гитары недостающие пять струн. Гитара вошла в мою жизнь так неожиданно и так естественно. Не было ни мысли, ни предвидения; это не было частью грандиозного плана, помимо плана играть в выдуманной группе Стивена. Десять лет спустя я познаю все те удовольствия, о которых он мечтал: путешествовать по миру, собирать аншлаги и иметь в распоряжении больше девушек, чем можешь себе представить… и все это благодаря покоцанному куску дерева, который бабушка выудила из шкафа.
Гитара буквально в момент стала главным предметом моей одержимости, вытеснив из жизни велик. Это было не похоже ни на что, чем я когда-либо занимался: гитарное соло показалось мне столь же глубокой и личной формой самовыражения, как живопись и рисование, но на гораздо более фундаментальном уровне. Способность самому создавать звук, который говорил со мной через музыку с тех пор, как я себя помню, придавала мне сил как ничто другое. Во мне произошла перемена – столь же быстрая, как когда