Яков Афанасьевич протянул к двери руку, дверь сама вдруг резко распахнулась.
– Ой, дядя Яша, вы меня напугали, – сказала девушка, выходя в прихожую. – Я тут за вещами заходила… Я домой, послезавтра.
Девушка внимательно посмотрела на Крылова, у нее были вьющиеся, распущенные по плечам рыжие волосы, неестественно белая кожа и курносый нос. Она сняла с вешалки кожаную куртку.
Яков Афанасьевич метнул в сторону Крылова взгляд… Странный взгляд…
Он был явно недоволен нежданной встречей.
– Это племянница моя, – бросил он, входя в комнату.
Крылов, рассеянно кивнув девушке, вошел вслед за ним.
Комната была около двадцати метров, но казалась меньше из-за того, что была загромождена мебелью. Четвертую часть ее занимал концертный рояль погребального цвета, на нем в совершеннейшем беспорядке теснились телевизор, приемник, стопы книг… Большой старинный буфет красного дерева, когда-то презентабельный, но теперь с ободранной местами фанеровкой, выглядел убого. В углу старая кровать с железными спинками, стол, заваленный грязной посудой и книгами, всюду царил холостяцкий беспорядок.
– Вот сюда садитесь, – Яков Афанасьевич сбросил со стула брюки на кровать. – Один живу, порядок навожу редко, с тех пор как умерла жена…
– А отчего жена умерла? – спросил Крылов, он не знал, почему задал этот не слишком тактичный вопрос, сам собой вырвался.
– Жена?.. Умерла… ну отчего люди умирают, от болезни, наверное… Отчего же еще! – Яков Афанасьевич растерялся. – Может, чаю?
– Да нет, спасибо. – Крылов присел на стул. Яков Афанасьевич не садился, он стоял рядом со следователем и молча и внимательно на него смотрел.
– Курить у вас здесь можно? – спросил Крылов, озирая бардак помещения. Хозяин комнаты кивнул. – Ну… вы мне хотели что-то сообщить, – закурив и выпуская струйку дыма, проговорил он как можно безразличнее.
– Сообщу, – сказал Яков Афанасьевич, усаживаясь на стул напротив. – Сообщу, только как вы к этому сообщению отнесетесь, не знаю…
– Отнесусь как-нибудь. Да что мы с вами, Яков Афанасьевич, в кошки-мышки играем, давайте начистоту.
– Ну, давайте начистоту, – тон его снова, как на мосту, сделался злым и вызывающим. – Только вы вперед, начистоту-то. Так что, защекотали их, или все-таки колики замучили?..
Крылов глубоко вздохнул.
– Ну, если начистоту… – он на мгновение замялся, зачем-то стер пальцем со стола пыль. – То эксперты установили, что умерли они от удушья, вызванного конвульсиями и судорогами. И вполне возможно, что их кто-то защекотал. Другого объяснения наши специалисты не нашли. Вы сами должны понять, почему я вам сразу не сказал…
– Понял, понял я! – победоносно проговорил Яков Афанасьевич. – Так я и думал… – он вновь запрокинул голову и хохотнул нервно, как недавно на улице. – Так я и думал! И следов никаких?
– Теперь я жду от вас откровенности, – проигнорировав последний его вопрос, сказал Крылов. – Откуда