Она рассматривали меня как предмет неодушевленный, будто решая, что же со мной делать: вынести на свалку или починить. Когда молчание стало просто невыносимым, она подошла ближе, обошла меня вокруг, слегка касаясь рукой живота. Мы обе знали, что все давно решено, все, что требуется, это посвятить меня в процесс.
– И давно? – спросила она, покачивая янтарными крыльями.
– Два месяца и неделя, плюс минус пара дней, – сказал вошедший из ниоткуда СетТ.
Я опешила, но, зная и «видя» его, не стала делать скорых выводов.
Он обнял Наследницу и лениво поцеловал ее в губы, АтинНа прильнула к нему всем своим гибким телом, извиваясь как змея, крылья трепетали.
– Живот будет заметен еще не скоро.
– Ты же видишь будущее? – смотря на меня в упор больше констатировала факт, нежели спросила Наследница. – Я с той же планеты, что и ты, понимаю, что не все Дома были уничтожены. – она указала своим маленьким трогательным пальчиком в сторону нашего общего друга и поманила его к себе. Такая фамильярность с СетТом?..
– Я не враг тебе! Но и не горю желанием быть другом, потому скажу правду, которую ты и сама знаешь, и сделаю все, о чем за тебя просили те, имен которых не произносят.
Я смотрела сквозь нее на ту правду, которую она изливала на меня с изобилием винодела. СетТ же был «послушным мальчиком», стоял рядом и кивал.
– Он никогда не будет с тобой, а ребенка заберут… туда и те, чьи имена не изрекают без необходимости. Ни ты, ни я не способны идти туда. БахумМи, пока он не проснется от Сновидения Оракулов, будет молчать, да мы и не знаем, как он может помочь, если даже способен очнуться. ТумМе, связь между вами была невозможной, и то, что она свершилась, эхом прокатило по многим мирам. Мы не уверены и теряемся в догадках, как это отразится на всем ходе вещей. БахумМи – из других измерений, в которые даже Оракулы не могут попасть без разрешения. Он может обитать во многом и во многих. Для нас он – Бог! Ты полюбила Бога, это не удивительно, но странно то, что это оказалось взаимным,