На расстоянии десяти ярдов от нее открылась дверь кабинета, ведущая в патио, и в проеме появилась высокая широкоплечая фигура Уайета Джейкобса. Взгляд его темных глаз пригвоздил Ханну к месту, как канцелярской кнопкой.
– Входите, док. – Он махнул рукой так же, как поманил бы собаку.
Ханна ощетинилась. Джейкобс вызывал у нее странное желание огрызаться и чуть ли не рычать, и это удивляло молодую женщину. Откуда взялась странная раздражительность? Ханна всегда предпочитала элегантные улыбки и южное очарование. «Побеждай дружелюбием», – советовала Нелли, и до сих пор эта тактика не подводила.
Уайет Джейкобс, похоже, вызвал к жизни ее темную сторону. Нужно очень осторожно вести себя во время беседы. В руках Джейкобса, мужчины, которого Ханна не знала и знать не хотела, было ее будущее, будущее лошадей и остальных служащих. Главное – помнить о том, что она член команды.
– Лучше поговорим на свежем воздухе. – Ханна Сазерленд произнесла эти слова с вежливой улыбкой, которая прямо-таки сочилась враждебностью. Она указала на свои черные туфли на невысоком каблуке, покрытые пылью. – Поскольку я не ожидала, что вы вызовете меня так поздно, я принесла с собой частичку конюшни.
Грязными были не только ее туфли. Уайет заметил пятно на высокой скуле. Потом грязь на белой футболке, украшенной логотипом фермы, привлекла его внимание к ее груди. Еще одно пятно обнаружилось на внутренней стороне стройного упругого бедра, обтянутого тканью цвета хаки. Сегодняшнее одеяние Ханны было несравнимо с теми дизайнерскими тряпками, которые она надела в день их первой встречи, тем не менее на ней были дорогие часы и бриллиантовые серьги.
Уайет уловил слабый запах конюшни. Но, кроме запаха лошадей, древесной стружки и сена, ощущался еще какой-то аромат – очень женственный, притягательный, как дорогие французские духи. Его сердце неожиданно забилось чаще.
Он чуть ли не с лупой изучал резюме и биографию мисс Сазерленд в поисках недостатков и слабостей и не нашел ничего хорошего в ее привилегированном воспитании. Она явно получала все, что хотела, на блюдечке с голубой каемочкой.
– Кроме лет, проведенных в колледже, вы никогда не жили вдали от отца и его чековой книжки, не так ли?
Она напряглась, ее улыбка стала натянутой.
– Нет.
– И у вас не было другой работы, кроме этой, которую вы получили за красивые глаза.
– Я получила ее не за красивые глаза. И свою научную степень я заслужила. Мой рабочий день закончен, мистер Джейкобс. Вы хотели сказать мне что-то, что не может подождать до утра?
Лучи заходящего солнца играли на золотистых прядях в ее каштановых волнистых волосах – прядях, над которыми работал, скорее всего, дорогостоящий парикмахер. В голубых глазах не было ни милосердия, ни интереса, ни женской мягкости. Уайет был ей противен, и все попытки скрыть это были тщетны.
– Встретимся в офисе завтра