Почерк не походил на Магиандров, но адрес и фамилия отправителя были те же. Видимо, поэт-отец поэта-ребёнка. Получалось, вся семья Кутузовых предстала предо мной. Или ещё не вся? Среди них есть хоть один здоровый?
Дальше развернулась обычная цепочка мозговых реакций журналиста на приставания неадекватных членов аудитории. Так, их как минимум трое. Я одна. Отвечать на письма некогда. Зароюсь в песок. Нет у меня ни записей моих передач, ни адресов российских страдальцев гекзаметром. Пусть возьмет любой телефонный справочник, зажмурится и ткнёт пальцем в любую страницу… И стихи ненавижу. Семья не по адресу обратилась. Ну что пристали, ненормальные? Я что, притягиваю? Обидно же.
Спустя два дня, бесцеремонно подслушав мои мысли, мужская часть Кутузовых перешла на прозу.
Младший, застрельщик Магиандр, написал буквально следующее:
«Уважаемая госпожа! Я бешено хочу написать серьёзную, без тени юмора, без иронии, могучую книгу, в которой всё было бы взросло, величие истины зрело и бесспорно, а стыдное – табуировано. Я верующий. Православный.
Каждый день зову её, недоступно взрослую книгу, в мой песочный замок, но лишь войдёт она, моя сладкая гостья, как меня начинает душить страшный хохот. И уже ни единого серьёзного словечка не вылетает из безобразных уст моих, испорченных, искривленных грохотом смеха.
Папа сказал: в эпоху постмодернизма так у всех. Я прошу вашего совета, поскольку вы академик и ваши передачи у нас в семье слушают очень внимательно.
Пока у меня нет ума на такую вот книгу, давайте поговорим на вашем радио на самые актуальные темы. У меня есть идея: Бог и Дарвин.
Художник сначала находит, а потом ищет. Магиандр».
«Вот привязался! Постмодернист чёртов!» – беззлобно фыркнула я и тут же совершила непоправимую ошибку: взяла бумагу и быстро набросала весёлый приговор, уличая Магиандра в плагиате. «“Художник сначала находит, а потом ищет”, – по-детски блистала я эрудицией, – изящная фраза, бесспорно, и принадлежит она французу Жану Кокто, великому магистру известного ордена, и нехорошо с умным видом присваивать себе чужое», и прочая.
На что я надеялась и каким местом думала, отправляя отповедь? Несерьёзная женщина была я в тот памятный день. О душе надо было думать, о душе.
Глава 4
Не дорог подарок, дорога любовь. Дар – не купля: не хаят, а хвалят. Кого люблю, того и дарю. Бабушка, что ты мне откажешь? – Не знаю, разве дорогу до церкви
Профессор Кутузов шёл по идеальному проспекту, выстроенному пленными немцами. Удобство кругом и во всём, уют и торжественность. И нет на Москве другого проспекта более жизненного, складного, приветливого, почему и живут на нём исключительно за большие деньги, а раньше по исключительным заслугам.
Подморозило. На пористом асфальте хрустели маленькие, как салфетки, стрельчатые прозрачно-сероватые