Эйнсли в смятении огляделась – в кабинете царил беспорядок. Это была личная комната Кэмерона, его убежище от суеты светской жизни, которую ему приходилось вести, будучи братом Харта и наследником титула.
Повсюду лежали газеты о скачках и книги о лошадях. В некоторых из них отдельные главы были написаны Кэмероном. В газетах она также заметила несколько статей за его подписью.
Везде висели любимые картины Кэма: изображения лошадей, с которыми он вырос, рисунки с его любимыми скаковыми лошадями и просто лошади, которых он любит. Большинство работ было выполнено Маком, хотя один набросок лошади в движении, с перекатывающимися мышцами и развевающимися гривами, сделал для него Дега, известный французский живописец.
Анджело был единственным, кому разрешалось заходить в кабинет, и он прекрасно знал, что здесь ничего нельзя трогать. Легкий слой пыли лежал на всем, но графин с виски и коробка для хранения сигар пополнялись регулярно, пепельницы были пустые и чистые, а случайный предмет одежды, обуви или снаряжения для верховой езды возвращался на свое законное место.
– Выпьешь? – предложил Кэмерон, взяв с подноса, где стоял графин с виски, чистый стакан. – От такой работы захочется пить.
Эйнсли с тревогой посмотрела на стакан. Кэмерон не сомневался: сейчас она напомнит ему, что леди не употребляют алкоголь.
– А почему бы и нет? – кивнула она. – Я предпочитаю с содовой. У вас есть содовая?
– Это – виски, изготовленный на заводе Маккензи. Харт умер бы от сердечного приступа, если бы кто-то разбавил его виски содовой. Либо чистый, либо вообще ничего.
– Ладно. – Эйнсли начала просматривать бумаги на столе. – Братья научили меня пить виски с содовой, но тогда мы не могли позволить себе виски Маккензи. Я почти слышу, с какой завистью вздыхает сейчас Стивен.
Когда Кэмерон наполнил стакан и поднес его Эйнсли, она уже сидела на полу, вокруг нее вздымалась гора ее атласных юбок, а рядом лежала стопка написанных от руки заметок. Она взяла стакан с виски и подняла на него оживленные серые глаза.
– За плодотворный поиск, – чокнулся с ней Кэмерон.
Эйнсли кивнула, сделала умелый глоток и продолжила раскладывать бумаги в аккуратные стопки.
– Нашла что-нибудь? – заглянул ей через плечо Кэмерон. Отсюда ему открывался великолепный вид на ложбинку между грудей, и он не торопился отвести взгляд.
Эйнсли молилась небесам, чтобы он не стоял так близко. Чулки, которые он надел для прогулки по сырому парку, обтягивали сильные мускулистые ноги, а край килта оказался на уровне глаз Эйнсли.
Она посмотрела на его ступни, большие и крепкие, в безукоризненно сшитых ботинках. К одному ботинку прилипла грязь. Толстая серая шерсть чулок облегала широкие лодыжки. Это были ноги гиганта.
Эйнсли не смогла удержаться, и ее взгляд заскользил выше по ноге Кэмерона, туда, где скрывались под килтом крепкие колени. От него исходило невероятное тепло, которое ощущали ее открытые