Так и спасли они друг друга: верой и надеждой, любовью и нежностью. Щедро наградила их судьба за такую небывалую преданность – более никогда не разлучала и не испытывала. И жизнь их была сладкой и тихой до конца их дней.
Многих повидал я на свете влюбленных, но таких – лишь однажды. Меж ними царила абсолютная любовь, похожая на притчу любовь, любовь, о которой поется в песнях.
Шум ветра майского
Было то во сне, наяву ли – я не знаю. Воспоминания приходят ко мне вспышками, солнечными бликами и тот час же покидают мой разум.
Я бродил по душистым лугам, по каменистым предгорьям и покатым речным берегам. Я заглядывал в скованные холодом ущелья, взбирался на зеленые холмы и плутал по лесам. Я искренне желал обрести счастье в жизни и вопрошал о нем каждую живую душу, которую встречал на своем витиеватом пути.
Наблюдая хоровод легкокрылых бабочек, я спросил, в чем их радость и в чем их благодать. И что сделать мне, чтобы стать таким же веселым. «Будь как мы, – ответили бабочки, – стань беспечным, живи одним днем!» И упорхнули пестрой беззаботной стайкой, затерялись меж полевых цветов.
Я шел без устали на восток, к горизонту. Я высоко поднял голову и обратился прямо к солнцу: «В чем секрет твоего величия и могущества? И что сделать мне, чтобы стать хоть вполовину столь же великолепным?» «Будь как я, – ответило солнце, – стань необходимостью, как я есть необходимость первой величины. Привяжи к себе тела, привяжи жизни, заставь их поклоняться тебе. И ты обретешь счастье бесконечное в своем охвате».
Я побрел, более не поднимая глаз к солнцу. Я шел, не разбирая пути, шел наугад, переполненный печальными мыслями.
К ночи я сбил ноги в кровь. Дорога привела меня в открытое поле. Там застали меня гром, и молния, и проливной дождь весенний. Казалось, от грохота вот-вот расколется пространство, распадется на куски. Совсем недалеко от меня вонзилось в землю серебристое изломанное копье. Я кинулся ничком в траву, уткнулся в нее лицом, вжался всем телом, вцепился в нее пальцами. Но вскоре, преодолев собственный страх, встал я и прокричал в небо: «Откуда черпаете вы свои силы и как сберегаете их?! И что сделать мне, чтобы обрести хоть долю мощи, подобно этой?!» «Гр-р-реми! – пророкотал гром. – Стр-р-раши! Сотр-р-рясай!» «Сияй! – холодно улыбнулась молния. – Завораживай! И поражай!» С этими словами еще одно копье метнулось вниз, угодив в дерево, росшее посреди поля. Снова припал я к земле, обхватил голову руками. Сквозь раскатистый хохот грома услышал я шелест ливня: не ответил он на мой вопрос, лишь проговорил мягко и вкрадчиво: