Увидев меня, Мархи захохотала. Старик включил Manu Chao и предложил выпить. Негры ушли за краской.
Через два дня мы развелись.
Я вернулся домой, написал заявление об увольнении и уехал в Россию руководить филиалом не самого крупного европейского банка – подальше от Европы, от мультикультурности и Manu Chao.
И вот звонок.
– Эй, – говорит Мархи, обеспокоенная моим долгим молчанием, – ты тут?
– Здесь. Так что тебе нужно?
– Дружочек, прости, что я…
Дальше она произносит фразу, которая звучит как «Mener qn par le bout du nez [6]». Я неплохо знаю французский и понимаю смысл сказанного, но почему-то перевожу в голове не на датский, а на русский. И у меня получается: «Я вила из тебя веревки».
– Прощаю, – говорю я. – Это все?
– У меня год назад родился ребенок, – шепчет Мархи. – Мальчик. Я назвала его… Нильс.
Бух! – сердце взмывает в голову, взрывается, горячо и мощно толкаясь в виски. Перед глазами все плывет.
Мальчик! Сын!
И тут же приходит трезвое понимание того, что рожденный год назад ребенок не может быть моим. Никак не может.
Зачем она мне это говорит? Может быть, хочет вернуться, все начать сначала? Перебесилась? Я готов ее принять. Принять с ребенком, с двумя, с десятью. Потому что люблю…
Люблю? А она?
– Дружочек… – говорит Мархи. – Прости, пожалуйста… Я уезжаю…
– Куда? – тупо спрашиваю я.
– В Китай. Jojo получила контракт на оформление торгового центра в Шанхае, крупнейшего в мире.
– Получила? – переспрашиваю я. – А от кого тогда ребенок?
Мархи смеется. Наваждение рассеивается. Она просто дурачит меня, опять дурачит! Mener qn par le bout du nez!
– Пошла ты к черту! – рычу я в трубку и… и продолжаю слушать ее смех.
– Прощай, скучный дядя Нильс, – мурлычет она сквозь смех. – Будь счастлив в свой тридцать третий день рождения…
Тридцать три года. Возраст Христа. «Земную жизнь пройдя до половины…» Во времена Данте средняя продолжительности жизни мужчин была едва ли больше сорока лет – войны, болезни, антисанитария. Но почему-то считается, что Данте писал именно о возрасте Христа.
Кладу теплую трубку на столик, иду к холодильнику. Там на дверце стоит водка. Это очень по-русски – держать водку не в баре, а в холодильнике и пить ледяную, не используя лед.
Надо выпить. Проклятая чертовка с Мартиники или Гваделупы, обладательница персиковой кожи, облитой горячим шоколадом, хозяйка вишневых глаз и хриплого смеха, словом, моя маленькая крошка Мархи, родившая ребенка невесть от кого, – она вывела меня из себя.
Колдунья. Ведьма. Она вновь пробудила во мне чувства. Это магия, колдовство. Именно за это таких, как она в Средние века и во времена Данте сжигали на кострах.
Но дойти до холодильника я не успеваю – гудит домофон. Пришел Дмитрий.
Мы идем в гостиную, он снимает очки в черной пластиковой оправе, выкладывает на стол