И вот то, за чем он охотился, случилось. Как если бы своим многодневным ожиданием ему удалось выпросить у судьбы подачку. Это произошло вечером на улице Герцена. Сначала из магазина «Свет» вышел молодой человек, и он сразу узнал одного из тех, Гека. Гек держал в руке коробку, а другую протягивал Татьяне. Да, это была она. В короткой юбке и красной курточке, отороченной пегим мехом, Татьяна опасливо переставляла каблуки по скользким ступенькам.
– Ба, пропащий! – Подняла глаза. – Здравствуй!
Сырой и снежный воздух тут же наполнился ее визгливой, торопливой речью.
Судя по тону, она не держала обиды или умело скрывала. А Гек просто стянул перчатку и коротко пожал руку. Втроем они потащились вверх к бульвару, утаптывая снежную кашу.
– Чего не заходишь? – спросил Гек. – У нас новое место.
Имелась в виду редакция.
– А где?
– Новый Арбат. Ты ведь пишешь?
Пока Гек рассказывал о газете, Татьяна делала вид, что разглядывает фотографии в окнах ТАССа. Надо сказать, что этот Гек все больше раздражал его – своим развязным тоном и тем, что сразу перешел на «ты»; что читал и даже запомнил его заметки о книгах; но главное – тем, что мешал поговорить с Татьяной.
«Сбить бы его школьные очки, врезать».
Словно читая мысли, он сунул ему коробку.
– Давай, держи. Всего хорошего.
Гек попрощался с Татьяной и повернул в сторону. Оставшись вдвоем, они пошли дальше к «Пушкинской».
– Только ничего не говори, – сказала она.
Мягко взяла под руку, поправляя красный волосатый беретик.
Мокрый снег под ногами чавкал, а коробка глухо стучала.
– Ты не переживай, – погладила по рукаву.
– Чего мне переживать? – грубо соврал он.
Она прижалась к нему.
– Мы оба потерпевшие, – сказала, не глядя на него.
Он зачем-то хмыкнул.
В глазах Татьяны мелькнуло что-то подлинное, тусклое и горькое. Жалость к нему, к себе.
– Это даже хорошо, что ты… – недоговорила она.
Посмотрела из-под беретика.
– Она вернется.
– Что?
С коробкой в руке и открытым на полуслове ртом, он стоял на бульваре и ловил воздух.
– Скоро!
Она поцеловала его и тут же вытерла помаду. Забрала коробку. Не оборачиваясь, засеменила к метро по бульвару. А он стоял и не знал, что делать: ликовать или плакать.
Медленно пошел обратно к памятнику.
Сложив руки на животе и опустив голову – словно передразнивая памятник, – у постамента ждал Гек.
9. Практика гавайских закатов
Оказывается, Гек не ушел, а ждал на бульваре, когда мы расстанемся. Почему он решил, что я не поеду с Татьяной?
– Выпьем? – предложил он. – Домжур?
Развязный тон сменился просительным.