– Дом в упадок пришел совсем, а чтобы починить, ни денег, ни сил уж не осталось, – проворчала бабка. – Думала, если постояльцев буду брать, они хоть чем-нибудь помогут, да где там, – махнула она рукой. – У всех свои дела, свои заботы. Я за постой-то всего тысячу рублей брала, а сейчас тысяча – пару раз в магазин сходить, и все, на цены смотреть страшно.
Старуха, войдя в кухню, тут же поставила на стол электрический самовар, налила воду и включила вилку в розетку.
– Он хоть и не на дровах, но все равно приятно, – отметила она. – Как в старое доброе время, когда за столом все семейство собиралось. Никогда не думала, что так жизнь сложится и на старости лет я одна-одинешенька останусь.
– У вас была большая семья? – спросила Валерия.
– Когда-то была, – снова вздохнула бабуля. – Мать с отцом, нас три сестры, я самая старшая.
– Ну, мать с отцом понятно, умерли уже, – сказала Лера. – А сестры?
– А сестры тоже умерли, давно, и в один день.
– Как так?
– Во время пожара, в доме угорели. Давно… мы тогда еще молодыми были. Я не замужем была, девятнадцати лет, а им и вовсе – шестнадцать и четырнадцать.
– Горе-то какое! – ахнула Валерия.
– Да, горе, – согласилась Клавдия Назаровна. – Мама после этого слегла и больше не встала. А отец тоже через три года помер, спился после того, как мать умерла. Я два года спустя замуж вышла, сына родила, думала, жизнь наладилась, ан нет. Через семь лет совместной жизни муж мой в аварию попал, без обеих ног остался, не смог так жить, руки на себя наложил. Вся моя надежда была на сына, он у меня хорошим был. Вырос, в армии отслужил, а когда вернулся, сразу учиться пошел. Потом на стройке работал, на кране. А когда эта перестройка-то началась, и вовсе на хорошую работу устроился. Личным водителем был у какого-то очень богатого человека. Тот ему большие деньги платил. У сына моего хоть и своя жизнь была, а про меня он никогда не забывал. Продукты привозил, по дому помочь – это всегда. Как выходной, ко мне приезжал. То крышу починит, то забор поправит, то огород вскопает, я и горя не знала и ни в чем не нуждалась. Сама тоже тогда неплохо зарабатывала… лучше бы я тех денег никогда не видела, – как-то странно проговорила старуха. – А десять лет назад и сына не стало. Мне уж больше и делать здесь нечего, на земле-то, только господь никак не забирает. А зачем мне жить, когда сына больше нет? Руки на себя наложить не могу, грех это большой, а я человек верующий.
– Но вы же не знаете, что с ним. Пропал, это ведь не умер? – возразила девушка. – Вдруг он еще объявится? Мало ли, что могло случиться?
– Нет его в живых, я это точно знаю, материнское сердце не обманешь, – ответила Клавдия Назаровна. – Эй, девонька, что это мы все о грустном? Ты ведь не за этим сюда приехала, чтобы мою исповедь слушать? – невесело улыбнулась она. – О чем ты у меня спросить-то хотела?
– Да у меня только один вопрос, – пожала Лера плечами. – Куда мог уехать Виктор? Что он говорил, когда уезжал? Что