Сослуживцы замирали и с восхищением смотрели на ЭТО. И уговаривали посмотреть, что же внутри. И уговорили. В торжественной обстановке мамуля сняла урожай, его помыли и взрезали бритвой. Да! Это был настоящий созревший арбуз. В нем было 6 семечек, и был он ярко-красного цвета. Сладкий. И, несмотря на то, что резать его продолжали бритвой и попробовать хватило отнюдь не всем, но смуту в ряды вооруженных сил он внес немалую. Потому что пах, зараза, как большой – на всю часть.
А потом маменька, вдохновленная экспериментом, вырастила на окне перец жгучий. Но это был какой-то странный сорт – на высоком деревце висели миниатюрные перчики, с виду страшно похожие на болгарские сладкие.
Поэтому коллега Вова, блестящий, как и положено, офицер, не вняв маминым крикам: «Не надо!», решил пошалить, сорвал перчик и откусил половину с ехидной улыбкой на морде.
Все. В этот день ехидные улыбки не сходили с лиц товарищей.
Потому что Вова разговаривать уже до конца дня не мог. Он бегал как заведенный по зданию института, открывал форточки и высовывал в них свою морду лица с высунутым языком. Пил воду из всех попадающихся на пути графинов. Направлял себе в рот вентилятор, но было только хуже.
Иногда мысль о мести сбивала его с кругового маршрута, он появлялся в комнате, где сидела маменька, и под довольное хихиканье окружающих одной рукой махал перед открытым ртом, а второй – показывал ей кулак.
А ведь сразу же сказали – не жри все, что на глаза попадется.
Глава пятнадцатая
Умники
Думаете, коллеги хоть немного сочувствовали? Да ни за что. Они ехидничали. В целом, несмотря на звания, они были с чувством юмора.
В комнате маменькиной сидел коллега по фамилии Уминг. И звали его Вадим Эрминигельдович. Что для посыльных-матросов было почти высшим пилотажем.
Раздается звонок с вахты. Звонивший представляется:
– Матрос Иванов (к примеру). Мне бы Умника.
Резвящийся Май Алексеевич Годэн (еще один коллега) в ответ:
– Милейший, а какого именно умника вам позвать? У нас тут есть не только хорошие инженеры, но и несколько докторов наук!
Тот же Май Алексеевич со своего рабочего места женщинам, пьющим чай за шкафом:
– Девочки! Сколько можно! Пожалуйста, говорите громче, а то приходится прислушиваться!
(Кстати, фраза давно и надолго взята мной на вооружение.)
Но и ему не удалось увернуться от коллективного осмеяния.
Работала там одна дама. Товарищи ее звали «мама Келина». И не за счет возраста – она не намного старше моей, к примеру, маман. А звали ее так исключительно за практический подход к решению жизненных вопросов.
Она была, наверное, первым человеком в Советском Союзе, который купил кооперативную квартиру в долг. Причем, в долг она брала по рублю. Толстая, 96-листовая тетрадка была заполнена фамилиями, напротив каждой фамилии стояла сумма – 1 рубль. Несколько лет расплачивалась