Сигизмунд смотрел с отвращением, хватался за крест, шептал молитву, но перекрестить не осмеливался, я еще в дороге запретил вмешиваться: все решаю я, паладин, как ближе стоящий к Богу и Церкви. Отшельник посматривал с интересом, глаза его бросали острые взгляды то на Сига, то на меня, губы двигались, слова вылетали с разными интонациями, разной тональности, пальцы тоже вязали непонятные мне узоры.
– Мы неплохо позавтракали, – сообщил я, – но сейчас уже время обеда, а стол у вас заглядение.
– Я рад, что вам понравилось. Вы в самом деле… христиане?
– В самом прямом, – заверил я. – Но мы в Великом Искусе. Идем к великой цели, преодолевая соблазны, а слава нас потом найдет. Может быть, посмертно.
Он сказал с сомнением:
– Да, интересно… А что ищете здесь?
– Просто идем мимо, – сообщил я. – У вас немалая мощь. Думаю, не только в этом… накрывании стола. Но почему здесь? Почему не в городе, где можно помогать людям… или вредить, строить или ломать, просвещать народ или, напротив, вгонять в дикость и цивилизацию?
Сказал и сам устыдился, вспомнив всех буддей и христосов, что уходили в леса, искать универсальные ответы. Отшельник следил за моим лицом, кивнул.
– Да, вы угадали. Мне еще рано. Рассчитываю потом огрести больше. Вы обратили внимание на Дерево?
По тому, как он произнес это слово, мы с Сигизмундом сразу поняли, о каком дереве речь. Сигизмунд молча и красиво ел, отрабатывая манеры, я поинтересовался:
– Оно чем-то интересно помимо размеров?
– Вы сами это знаете, – ответил маг спокойно. – Уже то, что другие не могут вырасти и в десятую его часть… значит, что дерево необычное. Что не просто дерево, а Дерево. Я предполагаю, что появилось в эпоху между Четвертой и Пятой войнами. Правда, один странствующий мудрец высказал неприятную идею, что война как-то преобразила самое обыкновенное дерево, оно выжило, когда все остальные погибли, и вот теперь продолжает расти… Оно в самом деле все еще растет, я здесь уже… гм… давно, провожу тщательные замеры. Да, растет. Когда-то либо проломит земную кору своей тяжестью и провалится до самого Котла, либо же начнет выпускать добавочные корни-ветви и станет опираться на множество стволов. Тогда в конце концов покроет всю землю.
Я зябко пожал плечами.
– Неприятная перспектива!
– Не скажите, – возразил он. – Я знаю целое племя, которое этого страстно бы желало.
– Кто?
Он задумчиво посмотрел на кувшин. Тот приподнялся, завис над чашей, полилась тугая бордового цвета струя. Когда чаша наполнилась, кувшин благовоспитанно опустился на место и застыл, как вышколенный лакей. Я ожидал, что маг и чашу поднимет взглядом, но то ли побоялся расплескать, то ли еще чего, но взял по-человечьи, руки дряблые, высохшие, как птичьи лапы, отхлебнул.
– Внутри Дерева живут люди, – произнес он. – Да, там такие дупла, что обитают не семьями, а родами. Можно сказать, там разместилось