– Он же орешник ел, – объяснил мне Сигизмунд, как придурку. – Чего ж нападать?
– А, травоядный…
– Орешник, – повторил Сигизмунд, и я наконец вспомнил, что орешник для нечисти то же самое, что осиновый кол в грудь вампира. – Раз листья орешника жрет, значит, Божья тварь! С нечистью и рядом не сидела.
– Хорошо, хорошо, – пообещал я. – Обязательно поправку в классификацию внесу. Карлу Линнею такие прыжки в сторону и не снились.
Поляны становились шире, разрослись на широкое поле, по обе стороны лес, что расширяющимися клиньями уходит в стороны. Сигизмунд ликующе вскрикнул, вознес хвалу Господу: впереди прекрасная дорога, широкая и абсолютно ровная, как бильярдный стол! По обе стороны грамотно проложены кюветы для отвода воды, даже камни по краям, чтобы дождевые ручьи не размыли.
Сигизмунд торопливо пустил коня на дорогу, копыта торжествующе и хвастливо зацокали, а я остановился, всмотрелся в край. Дороги так не заканчивают. Ее как будто срезало, но не бритвой, а чьи-то руки взяли и разломили, вон свежий… ну, это зависит от материала, край разлома с неровными выступами. Вся дорога в эту сторону, на север, как будто со всем плато рухнула в пропасть… но ведь не рухнула же, уровень почвы тот же…
Я присмотрелся еще, мороз прокатился волной по коже. Как будто чьи-то гигантские руки аккуратно состыковали два куска континента. На той стороне, где эта чудесная дорога, по краям растут совсем другие травы, цветет незнакомый мне кустарник. Здесь же, откуда мы выехали, сосновый и березовый лес, осина, дубы, клены, знакомый кустарник, вон Сигизмунд различил орешник, а я скажу, что это орешник, если увижу на нем орехи, но на той стороне как будто другой мир… Нет, ничего инопланетного, но как бы удивился князь Невский, когда вот так же выехал бы из родного леса и увидел растущие поля с кукурузой, помидорами, картошкой, которые еще предстоит обнаружить и привезти с неведомого континента из-за океана?
Но спина захолодела еще и потому, что те растения так и растут там, не переходя незримой черты, а эти, привычные, здесь, хотя понятно, что уже на следующий год после этого странного катаклизма ветер занес бы семена на другую сторону, или занесли бы птицы в кишечниках, животные на шерсти в виде репьяхов, перебрались бы подземными корнями, как малина…
Сигизмунд погарцевал от края к краю, останавливаясь перед кюветами, прокричал:
– Великолепная дорога, не правда ли?
– Правда, – ответил я. Сердце сжало тоской. – Еще как правда…
Дорога в самом деле великолепная, словно бы главный инженер МКАДа с отрядом высококлассных строителей и первоклассной техникой выполнял заказ римского сената. Покрытие из тщательно уложенных, подогнанных одна к другой и сцепленных краями керамических плит, имитация под грубый гранит. Края не просто подогнаны, а сомкнулись, слились, как сливаются два куска льда или куски пластилина. Покрытие идеально ровное, а под ним явно неразрушимый слой подложки, ибо за столетия вода уже подмыла бы, невзирая на кюветы, есть же и подземные родники, даже целые реки,