У кладезя бездны. Псы господни. Александр Афанасьев

тридцатых заселилась первая рефература четвертого отдела РСХА – борьба с коммунистической угрозой. В семидесятых здание пришло в аварийное состояние, в связи с чем первая рефература оставила его, и до конца восьмидесятых оно пустовало. Затем, несмотря на протесты некоторых берлинских архитекторов, здание снесли, а на его месте подставили довольно угрюмого вида шестиэтажку, построенную в минималистском стиле начала века. Подлинным благословением тех, кому предстояло здесь работать, была стоянка: трехэтажная, на ней хватало места для всех – как для работников, работающих в этом здании, так и для посетителей. Проблема с парковкой в Берлине стояла достаточно остро: улицы были широкими, но они были предназначены для движения, а не для парковки, припаркованные машины эвакуировали или совали бумажку с уведомлением о штрафе. В этом здании полноценную парковку смогли сделать только потому, что снесли старое здание подчистую.

      Генерал-майор сил полиции занимал угловой кабинет площадью около сорока квадратных метров, что для имперского чиновника его уровня было довольно скромно. Здесь он не держал никаких документов, и даже компьютер приносил с собой и уносил после работы в небольшой кожаной наплечной сумке. Здесь он почти не принимал людей, только разбирался с поступившей информацией. И немудрено – ведь именно в этом здании располагалось седьмое управление РСХА и здесь же, до начала девяностых годов, находился знаменитый Комиссар. Один из самых мощных компьютеров своего времени, он-то и занимал три подземных этажа до того, как его заменили на более современную модель, а подземные этажи переделали под стоянку. Седьмое управление РСХА отвечало за документацию, и генерал-майор Ирлмайер лично приезжал работать с документами по делам, которые его интересовали. Кабинет ему выделили без особых проблем: современный комиссар располагался в ста стандартных шкафах вместо трех этажей, для его обслуживания нужно было девять человек вместо ста семи, и кабинеты в здании были.

      Сейчас доктор Ирлмайер по привычке подошел к бронированному, залитому водой окну, посмотрел вниз – на широкую, разделенную зеленым газоном и тополями Лютцовштрассе, ведущую в сторону Потсдаммерплатц – потсдамской площади. В Берлине шел дождь, и генерал-майору было немного грустно.

      За спиной зазвенел электрический звонок, и генерал-майор вернулся к столу, чтобы открыть дверь. Здесь ни одна дверь не оставалась открытой, ее можно было открыть только изнутри.

      На пороге появился подтянутый молодой полицейский с журналом и небольшим пакетом, опечатанным личной печатью.

      – Данные по Риму, герр генерал-майор! – доложил он.

      Генерал-майор проверил целостность печати, потом расписался в журнале. Выпустил курьера, потом сломал печать и достал флеш-карту. Между некоторыми кабинетами была проведена пневмопочта, чтобы не гонять курьера, но в кабинетах старших офицеров и в совещательных залах пневмопочты не было. Оно и понятно – слишком просто подслушивать.

      Генерал-майор сломал печать и достал флеш-карту правительственного образца. Большинство бывших в ходу современных