Я поежился:
– Я знал об этом, сеньора, когда шел сюда. В сущности, и пришел-то ради того, чтобы изменить свою жизнь, постичь нечто новое.
– Ну, вот и великолепно! – Она улыбнулась. – Тем более у нас здесь столько девушек, что ты забудешь свою в первый же день. Руку на отсечение даю!
Сказано это было с легкостью и улыбкой, но мне вдруг стало не по себе. В этих словах гораздо больше истины, чем мне хотелось бы.
– Только об одном прошу, даже не прошу, требую, никаких разборок между ними за мальчика, то есть за тебя, здесь. Поставь себя так, чтобы ваши отношения не мешали службе, разбирайтесь за пределами этого здания. Наказывать буду строго и сразу всех, не разбираясь, кто прав, кто виноват. Все понятно?
Я кивнул и вновь поежился. Глаза у сеньоры, когда она говорила, блеснули холодной сталью, и я понял, что это чистая правда. В смысле, разбираться не будет, накажет. Причем крайне жестко. А насчет девчонок и разборок – нормальный здоровый прагматизм, просчитать который у меня банально не хватает жизненного опыта.
– Но это если меня примут, – на всякий случай уточнил я.
– Разумеется! – кивнула она.
Чай был допит, чашки отставлены в сторону. Вычислительный аппарат в голове осоловел от приблизительного подсчета того, сколько могло стоить съеденное, не считая варенья. Варенье тоже из настоящих фруктов, свежих, не мороженых, которые нужно сначала доставить на планету, а уж потом варить (кстати, очень вкусное, просто божественное варенье)!
– Итак, ты рассказал о себе, о мотивах, начнем собеседование? – Сеньора расслабленно развалилась в кресле. – Что ты знаешь о корпусе?
Я коротко перечислил все, услышанное от Хуана Карлоса, а также из других источников, то есть по слухам. Сеньора слушала молча, изредка кивала.
– И что лесбиянки мы все, значит, тоже?
– Вы спросили – я ответил, – глубокомысленно изрек я.
– Хорошо, продолжай.
– Да это вроде бы все. – Я пожал плечами.
– И что скажешь?
Я задумался.
– Скажу, что вы распускаете вокруг себя слишком много пикантных слухов, чтобы пресса не акцентировала внимание на ваших реальных делах. Готов поспорить, иногда вы подстраиваете некие «просчеты», «ошибки», чтобы еще больше или запугать окружающих, или, наоборот, предстать в образе неких… Как бы лучше выразиться…
– Поняла, – кивнула сеньора. – Да, ты прав, мы сами сеем легенды вокруг себя. А ты хочешь знать правду о корпусе? Настоящую? Истинное положение дел внутри?
Я показно усмехнулся.
– Если это собеседование, вы просто обязаны рассказать мне об этом. Если не все, то многое.
Она опешила от такого умозаключения.
– Ты наглый парнишка! Но в логике тебе не