В ответ – лишь угрюмое молчание. Да, чую, хлебну я с вами горя, господа. В такой ситуации и один свидетель – помеха. А столько, сколько их у меня, – это уже пятикратный форс-мажор. И потому, если все же выберусь из этой заварухи чистеньким, буду считать, что выиграл в своей лотерее-жизни настоящий джек-пот.
– Похоже, вы знаете что-то такое, о чем мы не догадываемся, – многозначительно прищурившись, заявила Банкирша. Я еще в поезде понял, что за этой хитрой бестией нужен глаз да глаз. Судя по ее настороженному ко мне отношению (на прочих наших попутчиков Агата посматривала с нескрываемой снисходительностью), она думала обо мне точно так же.
Мы с Банкиршей были двумя матерыми хищниками в одной стае. Мы почти открыто презирали друг друга, скалили зубы по поводу и без, однако в драку упорно не вступали. Каждый из нас опасался вовсе не клыков соперника. Просто мы знали, что, когда наступит время охоты, нам волей-неволей придется действовать сообща, в одной команде. Поддержание этого пусть худого, но мира являлось для нас необходимым условием общей победы. Поэтому мы и сохраняли между собой взаимовыгодный паритет, поскольку оба терпеть не могли проигрывать.
– Если и знаю, то ненамного больше вашего, – уклончиво ответил я, после чего все же слегка приоткрыл карты: – Мне уже приходилось сталкиваться с этими людьми. Прошлая наша встреча завершилась не лучшим образом.
– Случайно не у меня ли в вагоне вы с ними дрались? – полюбопытствовал дядя Пантелей, который быстро сопоставил факты и связал концы с концами.
– Это что, перекрестный допрос? – буркнул я, но, поскольку ругаться с Иванычем мне не хотелось, предпочел признаться: – Да, дядя Пантелей, тот исчезнувший человек действительно был похож на этих троих. И он тоже пытался меня убить.
– Не иначе, браток, у тебя с ними какие-то счеты, – включился в дознание прапорщик. – И, судя по всему, крупные.
– Не понимаю, о чем ты, Охрипыч, – изобразил я недоумение. – Если у них и есть с кем-то из нас счеты, то явно не со мной. – Я кивнул на Банкиршу: – Это с Агатой горбатые хотели потолковать по душам, а от меня, тебя и остальных собирались избавиться. Может быть, в поезде эти уроды просто не в то купе заглянули?
Банкирша отреагировала на мое вопиющее и полностью надуманное обвинение весьма бурно. Обозвав горбунов извращенцами, а меня «по старой дружбе» – всего лишь бессовестным человеком, Агата разгромила мою лживую, но не лишенную логики теорию на корню. Контрдоводы у «терминаторши» были железные. Она крыла тем, что я здесь – единственный, кто заинтересован в избавлении от улик. А вот Агата и прочие намеревались поступить согласно букве закона и подключить