«Господин волшебник», подёргивая растерзанным ухом, потупил взор. Он был ан Меанором – одним из котов-магов. И, видимо, довёл себя работой до такого состояния, что попал на лечение к патриарху Селорну. Лично.
Что может свести алая с ума? Жизнь в Нель-Илейне, где, куда ни ступишь, везде мокро? Или почётная обязанность изо дня в день ужинать в компании элиданских аристократов, когда нельзя подбирать под себя ноги, урчать, заглатывать большие куски и помогать себе руками? И Аниаллу, и патриарх Селорн прекрасно знали ответ – это усиленные занятия магией.
У ворот замка ан Меаноров частенько можно было увидеть, как очередной посетитель, теряя бумаги и остатки собственного достоинства, стремглав скатывается с лестницы с воплем: «Да они там все помешанные!» И с этим диагнозом, при всём желании, было очень трудно поспорить. Каждый бриаэлларец знает – от ан Меаноров можно ждать любой выходки. Абсолютно любой. Словно кто-то, обладающий изощрённым и извращённым воображением, сидел и выдумывал каждому из них свой набор невообразимых привычек.
Алаи неплохие колдуны, однако они явно не созданы для постоянных фундаментальных магических исследований – таковые вредят не только их физическому и умственному здоровью, но и, что куда страшнее, самому тел алаит, духу Кошки. Увлекшись колдовством, многие из ан Меаноров забывали о своей природе, теряли связь со своей кошачьей сущностью и, как следствие, большинство свойственных каждому алаю способностей. Когда какой-то рубеж в их саморазрушении оказывался пройденным, они впадали в депрессию, могли неделями апатично сидеть, уставившись в стену или же в книгу, где были не в состоянии понять ни слова. Иногда лекарям душ удавалось вытащить их из этого состояния, но часто они доводили себя до той грани, что их уже не могло спасти ничто, кроме полного стирания памяти и нового рождения (так что алайское восклицание «Родите меня заново!» приобретало в устах ан Меаноров особое значение).
Патриарх Селорн, всегда ратовавший за то, чтобы его соплеменники-эалы уважительно относились к своей сути, разумеется, не мог спокойно смотреть на умерщвление ан Меанорами своего духа Кошки. Он старался облегчить их участь. И отнюдь не путём нежного убиения во сне, как можно было подумать, зная его… методы. Он увещевал их, одёргивал, когда они забывались, запугивал до полусмерти, а на особо упорных надевал антимагический ошейник, не позволявший принять двуногую форму, и выкидывал где-нибудь в глухом лесу (или, в исключительных случаях, в дикой части собственного замка).
Надо сказать, такая «охототерапия» оказалась наиболее действенным методом для возвращения заплутавших в магических дебрях ан Меаноров к природе. Все они потом благодарили Селорна. Но это отнюдь не означало, что сам процесс исцеления был лёгок и приятен… впрочем, как и общение с эалийским патриархом.
Вот и сейчас помятый кот-волшебник бросал на патриарха ненавидящие взгляды. Поглядывал он и на Аниаллу – недоуменно