– Нет, – ответил Тито, – не боюсь.
Впрочем, это была лишь отчасти правда: он чего-то побаивался, хоть и не самого старика.
– А может, зря не боишься, братец.
С развитием новых технологий и возрастающим вниманием правительства к вопросам «безопасности» – читай, «контроля» – магия Хуаны постепенно теряла силу. Родные реже обращались за документами к ней, чаще – к другим источникам, более современным, о чем Алехандро ничуть не сожалел. В свои тридцать, на восемь лет старше Тито, он воспринимал жизнь в семье как сомнительное благо. Отчасти это было связано с рисунками Алехандро, которые тот клеил скотчем на стену против окна, чтобы выцветали на солнце. Алехандро рисовал прекрасно, в любом стиле, и Тито без объяснений понимал, что брат понемногу переносит магию Хуаны в мир галерей и собирателей искусства.
– Карлито. – Алехандро осторожно назвал имя дяди, передавая брату фарфоровую миску жирного горячего супа. – Что Карлито говорил тебе о старике?
– Только, что он говорит по-русски. – (Братья общались по-испански.) – Что если он обратится ко мне по-русски, можно ответить на том же языке.
Алехандро поднял бровь.
– И еще, что он знал нашего деда. В Гаване, – сказал Тито.
Алехандро сдвинул брови; его фарфоровая белая ложка застыла над супом.
– Американец?
Тито кивнул.
Хотя в ресторане не было никого, кроме официанта, читавшего за кассой китайскую газету, Алехандро понизил голос:
– Все американцы, с которыми наш дед общался в Гаване, были из ЦРУ.
Тито помнил, как незадолго до переезда в Нью-Йорк ходил с матерью на китайское кладбище за улицей Ла-Рампа. Мать что-то вытащила из семейного склепа, и Тито, гордясь своей сноровкой, кое-куда это переправил. В вонючем сортире закусочной «Малекон» он бегло пролистал бумаги в пакете из прорезиненной ткани и понял только, что они отпечатаны на английском, которого он почти не разбирал.
Тито никому не рассказывал о том случае, промолчал и сейчас.
Ноги в черных ботинках Red Wing замерзли ужасно. Вот бы нырнуть в деревянную японскую ванну с таким же горячим супчиком.
– Помнишь, тут были скобяные лавки? – спросил Тито. – В них толклись такие никчемные старики. Он на них похож.
Скобяные лавки с Канал-стрит давно исчезли. Их место заняли точки продажи сотовых телефонов и поддельной «Прады».
– Скажи ты Карлито, что дважды видел одну и ту же машину или хотя бы тетку, – проговорил Алехандро, обращаясь