Искусство слышать стук сердца. Ян-Филипп Зендкер

беречь силы. Надеюсь, вы правильно поймете, если я вас покину. Завтра мы могли бы встретиться снова в это же время, за этим столиком. Кстати, здесь я познакомился с вашим отцом. Он сидел на стуле, где сидите вы, и рассказывал. Должен признаться, я был ошеломлен еще сильнее, чем вы, и недоверчиво качал головой. Никогда и ни от кого я не слышал таких историй. Могут ли у слов вырасти крылья? Способны ли фразы порхать, как бабочки? Разве им под силу пленять нас и уносить в другие миры? Мыслимо ли, чтобы человек содрогнулся от слов, аки земля – от природного катаклизма? Неужто в их власти открывать потаенные уголки наших душ? Не знаю, умеют ли все это делать сами слова, но вместе с голосом – еще как! А голос вашего отца, Джулия, в тот день был настолько необыкновенный… Такой голос бывает у человека лишь раз в жизни. Пожалуй, он не столько говорил, сколько пел – совсем тихо, но не нашлось в чайном домике посетителя, которого бы его речь не тронула до слез. Фразы сплетались в историю, а из нее рождалась жизнь, являя свою силу и магию. Услышанное в тот день сделало из меня такого же убежденного верующего, как и ваш отец. Он сказал: «Знаешь, У Ба, я – человек нерелигиозный, и любовь – единственная сила, в которую верю». Эти слова я запомнил на всю жизнь.

      У Ба посмотрел на меня и встал. Сложил ладони перед грудью, поклонился и вышел из чайного домика быстрой и легкой походкой.

      Я провожала его взглядом, пока он не скрылся в уличной толпе.

      Хотелось крикнуть ему вслед, что я не верю в силу, способную даровать зрение слепым, не верю в чудеса и магию. Жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать ее на тщетные надежды. Уж лучше наслаждаться тем, что есть, чем залезать в дебри самообмана. Верю ли я в любовь? Ну и вопрос! Любовь – не религия. В восемнадцать лет я мечтала о принце, который избавит меня от всех проблем. А когда появился тот, кого я приняла за венценосного суженого, жизнь преподнесла мне жестокий урок. Я на собственной шкуре убедилась, что королевские сыны обитают только в сказках и что любовь делает человека слепым. Хотелось крикнуть этому старику, что мне неведома более могущественная сила, чем страх. И в торжество над смертью тоже не верю. Нет и нет!

      Но я промолчала, ссутулившись на низком табурете. В ушах звучал голос У Ба. Спокойный, мелодичный и по мягкости своей очень напоминающий отцовский. Он, словно эхо, снова и снова повторял слова:

      «Посидите со мной еще немного, Джулия,

      Джулия, Джулия…»

      «Вы верите в любовь, в любовь…»

      «Ваш отец, отец…»

      Я была измотана. Болела голова. Казалось, я наконец-то проснулась, вырвалась из цепких лап кошмара. Вокруг жужжали мухи, садились на волосы, лоб и руки. У меня не хватало сил их отогнать. Передо мной на тарелке лежали три засохших пирожных. Стол был усеян липкими крошками тростникового сахара. Хотела отхлебнуть остывшего чая, но, как ни сжимала стакан, он все равно выскользнул из трясущихся рук. Я наблюдала за его падением – медленным, но не настолько, чтобы поймать беглеца. Посетители удивленно обернулись на звон стекла. Можно подумать, я опрокинула