Отбросив с лица волосы цвета меда, Джорджия встретилась с ним взглядом, расстегнула бюстгальтер и сняла его. Не теряя даром ни секунды, Шон накрыл ладонями холмики ее груди и принялся тереть большими и указательными пальцами ее затвердевшие темно-розовые соски, пока она не застонала и не накрыла его руки своими.
– Ты красивая, Джорджия. Даже красивее, чем я себе представлял. – Он подмигнул ей. – А у меня отличное воображение.
Улыбнувшись, она прошептала:
– Теперь моя очередь.
Сняв с него рубашку, она стала медленно поглаживать его плечи и руки. Каждое ее прикосновение было подобно вспышке огня.
Тогда он уложил Джорджию на диван, расстегнул юбку, стянул ее и швырнул на пол. Под ней оказались голубые кружевные трусики. Ему вдруг захотелось схватиться зубами за их пояс и…
– Шон!
Джорджия резко приподнялась, и он испугался, что она в последний момент передумала.
– Что такое?
– Я не принимаю противозачаточные таблетки, – сказала она, покусывая нижнюю губу. – Нам нужно предохраниться. Может, у Ронана где-нибудь завалялись…
– У меня в машине в бардачке есть несколько резинок, – ответил он, поднимаясь.
Она изумленно уставилась на него:
– Ты держишь их в бардачке?
По правде говоря, он уже давно ими не пользовался, поскольку у него уже много месяцев не было женщины. Возможно, потому, что все это время его преследовали в мыслях глаза цвета сумерек и губы, созданные для поцелуев. Нет, это глупости. Он просто был слишком занят работой, и на романтические отношения времени у него не оставалось. Вот только он не собирается признаваться в этом Джорджии.
– Нужно всегда ко всему быть готовым.
Ее губы дернулись.
– Не знала, что в Ирландии тоже есть бойскауты.
– Что?
– Не обращай внимания, – прошептала она, стягивая с себя трусики. – Просто поторопись.
– Непременно. – Он направился к двери, на ходу надевая рубашку.
Когда Шон вернулся пару минут спустя, он замер как вкопанный, обнаружив, что Джорджия растянулась, обнаженная, на ковре перед камином, подложив под голову диванную подушку. Его взгляд медленно скользнул по ее телу, и у него пересохло во рту. Он никогда прежде не видел столь прекрасного зрелища.
– Ты промок, – прошептала она.
Шон провел рукой по влажным от дождя волосам и сбросил мокрую рубашку:
– Я не заметил.
– Тебе холодно? – спросила она, приподнявшись на локте.
Как ему может быть холодно, когда при одном лишь виде ее упругой груди и округлых бедер внутри у него все горит?
– Нисколько.
Не сводя с нее глаз, он снял с себя оставшуюся одежду, подошел к Джорджии и опустился рядом с ней на ковер.