– Господин, пригнись.
И, подчиняясь команде, я зачем-то повернулся к атакующим спиной, упал на одно колено и успел натянуть на голову воротник. По спине хорошенько треснуло, но стрелы, к моему удивлению, не пробили шинель, а вжикнув умчались в небо.
Я недовольно обернулся. Граждане с топорами одолели треть дистанции, и четверо апологетов махания железом уже радостно собирались атаковать их, но намерению их сбыться было не суждено.
На крышу передней машины опять взобрался неоднократно низвергнутый инопланетянин. Из окна задней тоже вылез ствол, и кинжальный огонь двух пулеметов в упор буквально разнес в брызги опоздавших.
Четверо моих гостей выглядели совершенно разочарованными продемонстрированным превосходством достижений научно-технической революции.
Хотя одному такая ликвидация на неконтактном расстоянии пришлась по душе. Коренастый внимательно разглядывал дымящийся ствол пулемета, который держал один из бодигардов, выбравшихся из последней машины.
– Хорошее оружие, – похвалил он. – Как трудно обзавестись таким в твоей земле, господин?
– Совсем не трудно. – И зачем-то добавил: – Могу подарить.
– Буду рад, господин. Но ответь мне. Сколько раз на тебя посягали?
Я удивился.
– Это пятый. А откуда ты знаешь, что на меня нападали?
– Ты можешь не верить, господин. Но прошу – поверь. Весьма далеко отсюда у тебя есть один друг. И все мы, четверо, твои друзья. Ты просто не помнишь нас.
Вот такой диагноз. Амнезия.
– Чтобы вспомнить все, тебе надо повязать на руку вот это. Так, чтобы оно касалось твоей кожи. – В кисти его закачался потертый неказистый ремешок, который показался странно знакомым. – Надень, господин, не бойся. – Коренастый требовательно глянул мне в глаза. – Ткань меж мирами тонка. Ты ведь видишь. Чужан прорывается все больше и больше, и они все инее. Ведь первые были в привычной твоему миру одежде? А теперь вот отважные барласы, – кивнул он в сторону павших, которые в этот раз не спешили избавить нас от своего присутствия. – Кто пройдет сюда следующим? Кто знает? Тивас сказал, стоит лишь тебе одеть этот ремешок, и ты вспомнишь все. В том числе как закрывать ворота. Только лучше сядь.
Собственно, что я теряю? Да ничего. Настоящий мужчина не должен долго задумываться над поступком. Он не спрашивает куда. Он спрашивает когда. И если есть вариант обезопасить свою семью, то и кобру себе на руку намотает.
Подбодрив себя этим кратким спичем, героично таким безумным, я уселся на переднее сиденье автомобиля, где в первые минуты оказался абсолютно нефункционален, так как подвергся целованиям и обниманиям, а также был занят прослушиванием гимна на тему: «Наш папочка и супруг – самый папочка и супруг в мире». Отбился.