Опасное решение. Фридрих Незнанский

стала в общих чертах понятна политика нового следователя, назначенного для повторного расследования всех четырех убийств, инкриминируемых Калужкину. Он очень грамотно отвел три обвинения, в которых откровенно просматривалась милицейская заинтересованность в скорейшем закрытии своих «висяков». А вот в эпизоде с Грибановым, в котором оставалась определенная неясность, обычно трактуемая в пользу подозреваемого, он поступил, что называется, не по закону, а по понятиям. Либо по подсказке. Следовал вывод, что так было надо. И это обвинение он оставил. А ведь кто-то, да чуть ли не сам Привалов, уверял Славку, что тот следователь – человек глубоко порядочный, что сомнению не подлежит. Что ж, очередное очко не в пользу господина генерала.

      Нет, все-таки в этих делах определенно просматривался нечистый местнический интерес вездесущей власти. И Алексей Кириллович, как бы ни уверял Вячеслав Иванович Турецкого в искренности и тоже высокой порядочности Дусиного родственника, помня того по прежним временам, был – по все более усиливающемуся убеждению Александра Борисовича – нечист на руку. Вот только поймать его было непросто, поскольку и сам генерал – тоже наверняка профессионал, и, следовательно, для него никакого секрета не представляет нынешнее отношение к нему приезжего сыщика-москвича. Ради обычного интереса бывшие следователи по раскрытию особо важных преступлений из Генеральной прокуратуры в населенные пункты типа станицы Ивановской не прилетают. Даже и в качестве частных сыщиков. Разве что, как говорится, на полном безрыбье. Вот и палки в колеса он обязательно начнет ставить, несмотря на «твердые обещания», данные им Славке. Но если Турецкий окажется прав и случится именно так, то на вопрос, почему осужден Калужкин, можно будет ответить, когда станет ясна причина личной заинтересованности начальника ГУВД. Короче, cui prodest? – кому выгодно? Вечный вопрос, тревожащий души следователей еще из глубин человечества…

      Ну все, пухлое обвинительное заключение можно преспокойно возвращать Людочке – страстной, нетерпеливой, но такой покорной в кратких паузах, – просто удивительная женщина. Турецкий невольно начинал сравнивать ее с Алевтиной и видел, что, пожалуй, Альке следовало бы кое-чему подучиться у провинциальной красотки. А впрочем, каждая хороша по-своему. Но, во всяком случае, если вдруг впоследствии выпадет новая возможность оказаться в этих краях, первым человеком, кого он с наслаждением захочет навестить, будет, конечно, замечательная Людмила, чертова Людка…

      Мучила ли его совесть? Пожалуй, нет. Ясно же, что каждому – свое. Замуж за него, как пытались «размечтаться» некоторые нравящиеся ему женщины, она не собиралась. Ее интересовал конкретно мужчина, то есть именно он. И в совершенно определенном плане. Но, может быть, у нее тоже имелись свои «заморочки», свои соображения на будущее? Тогда она определенно о них сказала бы, за долгую ночь у нее было немало поводов шепотком поведать о своих мечтах. Но она отделывалась лишь страстными оценками