– А-а! – разочарованно протянул молодой человек. – Господа из столицы! – похоже, он был искренне огорчён, что ему некого больше гнать вон. – Что ж, разрешите отрекомендоваться: Листунов Иван Агафонович, титулярный советник, чиновник по особым поучениям Северопальмирской сыскной полиции, и в нашей реальности, и в описываемой полиция двух столиц не была одинакова по своей структуре) – и добавил с некоторой иронией нажимая на «о», – Ваш, так сказать, кОллега. Желаете осмотреть место преступления, милостивые государи?
– Непременно, – кивнул Роман Григорьевич.
Листунов смерил его оценивающим взглядом.
– Только имейте в виду, юноши, зрелище будет не для слабонервных, а нюхательной соли я нынче не припас!
На это снисходительное замечание «коллеги» Ивенский никак не отреагировал, будто не услышал. Но Тита Ардалионовича слова пальмирского чиновника задели за живое.
– Это ничего, ваша милость, – незаметно для себя копируя холодную улыбку Ивенского, – ответил он. – Сегодня мы с его высокоблагородием как-нибудь обойдёмся без соли. Верно, Роман Григорьевич?
– Мы очень постараемся, Тит Ардалионович, – с наигранной серьёзностью кивнул тот.
Но особенно стараться не пришлось.
Длинное, худое тело убитого мага раскинулось поперёк малой гостиной, между синим диваном и шифоньеркой, на самом ходу – через него приходилось переступать. В груди несчастного зияло маленькое круглое отверстие, как от удара стилета. Крови на полу почти не было, только вокруг самой раны по зелёному бархату старомодного шлафора[17] расплылось тёмное пятно.
– Ах, какой аккуратный покойник, – нарочито громко умилился Тит Ардалионович, на этот раз он и в самом деле ни малейшей тошноты не почувствовал. – Всем бы такими быть! Не понимаю, право, к чему был разговор о соли? Неужели у пальмирских сыскных настолько слабые нервы?
– Уроженцы Северной Пальмиры издавна слывут натурами чувствительными и утончёнными, – в тон ему откликнулся Ивенский. У Листунова щёки вспыхнули алым, как у девицы, Роман Григорьевич продолжал невозмутимо. – Но знаете, Тит Ардалионович, этот убиенный решительно не похож ни на финна, ни на саама. Лично мне он больше всего напоминает турка.
– Кого? – Удивился незнакомому слову Удальцев.
– Турка. Так прежде называли османов, теперь это название не в ходу, а мне вдруг на ум пришло… Вы только взгляните на его профиль – совершенно восточный!
Тит Ардалионович покорно взглянул на профиль – до этого он в лицо мертвеца смотреть избегал, хоть и нахваливал того за опрятный вид. Действительно, внешность несчастного Контоккайнена была характерна скорее для уроженцев Османской империи, нежели для выходцев из холодного Финнмарка: удлинённый череп, покрытый чёрными с благородной проседью волосами,