– Батюшка-то мой? Он дьяк, при Посольском приказе служит. А ты в рясе? Ты поп, что ли? – Петр плавно сменил тему разговора, потому что помнил наставление родителя: «Чем меньше люди о тебе знают, тем спокойнее твоя жизнь».
– Я послушник при Ферапонтовом монастыре, сын воеводы Павла Савелова, племянник Его Святейшества, – так же коротко и лаконично ответил юноша.
Петр удивленно вскинул брови и хотел еще о чем-то спросить Кирилла, но они уже подошли к нужной двери, и монашек потянул ручку.
Когда они вошли, взору Петра открылась широкая и длинная, с таким же высоким сводчатым потолком, как и в библиотеке, комната, похожая на зал. Там было сумеречно и пахло копотью. Света, который проникал через четыре полуовальных окна, для такого большого зала было недостаточно, поэтому по всему периметру в кованых подсвечниках были расставлены коптящие сальные свечи.
– Ух ты, какая палата, – восторженно произнес Петр, оглядывая просторный зал.
– Это наш учебный класс, – с ноткой гордости ответил Кирилл. Он выдвинул из-под стола две скамьи, сел на одну и жестом пригласил Петра тоже сесть.
– Такой огромный и красивый, – восхитился Петр. – А что здесь делают стрельцы, – спросил он, глазами окидывая группу разновозрастных молодых людей в стрелецкой одежде, сидящих за длинными столами и о чем-то между собой оживленно разговаривающих. Иногда тихая речь какого-нибудь стрельца, вдруг неожиданно прерывалась дружным хохотом, который так же резко обрывался, как только рассказчик начинал снова что-то говорить.
– Они так же, как и я, учатся на лекаря, – сказал староста. – Здесь доктора иноземцы читают нам лекции по медицинской ботанике и хирургии, и обучают всяким медицинским премудростям.
– А какие доктора? – спросил Петр.
– Вон те, – попик рукой указал в дальний конец комнаты. – Видишь? Петр посмотрел, куда указывал Кирилл, и увидел группу человек из шести, сильно отличавшихся от учащихся и служащих Аптекарского приказа. Одежда их состояла из приталенного, различных оттенков, но обязательно темного кафтана, из-под которого контрастно выглядывала застегнутая на множество пуговиц жилетка, горло закрывалось разноцветным кружевным платком. Почти все иноземные доктора носили парики с закрученными буклями. На ногах светлые чулки и туфли на каблуках с металлической пряжкой. Они стояли вокруг массивного дубового стола и о чем-то негромко беседовали между собой. Один из них, по виду старше других, одетый в темно-коричневый бархатный кафтан, и со свисающими ниже плеч буклями, что-то эмоционально рассказывал своим коллегам, держа в руках колос какого-то злакового растения.
– А почему учатся на лекаря только стрельцы?
– Говорят, что царь Алексей Михайлович еще в годы своего правления – царствие ему небесное и вечный покой, озаботился тем, что слишком много стрельцов гибнет на войне от малых ранений, которые, как говорят доктора-иноземцы, можно с успехом