Славки чертовски не хватало мне в нынешнее время, и я все чаще и чаще вспоминал о нем. Ранее я бывал в длительных кампаниях в одиночку, и я не могу сказать, что это хоть как-то сказывалось на моем рассудке. В Еже было все иначе, здесь каждый квадратный сантиметр казался мне враждебным, каждый миллиметр хранил вселенские тайны. Все это сводило меня с ума, и я порой начинал опасаться того, что сам сгину в этом проклятом месте…
…Седьмой день. Я стою перед массивными воротами лесопилки, дорога здесь асфальтирована, но даже это не спасло ее от вездесущей растительности. Градообразующее предприятие Ежа, построенное в далекие, еще дореволюционные времена. В те годы лес сплавляли по реке, обработанные же доски пускали пароходами. В советское время торговать лесом стали с японцами, сплав по реке прекратился и начался его массовый вывоз грузовиками, каждую зиму без остановки между Ежем и Екатеринбургом, в те времена Свердловском, сновали грузовики, а уже из столицы области ценный груз отправлялся за границу. Здесь я надеялся найти ответы на свои вопросы.
Ворота были открыты, и я без труда попал на внутренний двор, как и во всем городе, здесь царило полное запустение. Несколько ГАЗиков шестьдесят шестых стояли у небольшого ангара, сделанного из оцинкованного листа. Чуть поодаль раскорячился мощный УРАЛ, он был в несколько лучшем состоянии, нежели его собратья по несчастью, думаю, при определенном желании его можно было даже завести. Пара вездеходов красовалась здесь же, очевидно, лесорубы передвигались по тайге именно на них, это были мощные ГАЗы, на мой взгляд, семьдесят первые, а может, и другой модификации, в этой технике я разбирался слабовато. Дальше шли ангары, сделанные так же на скорую руку, но и в Еже действовало правило: «Нет ничего более постоянного, чем временное». Видимо, в этих ангарах располагались сами цеха лесопильни. Почти на самом въезде я увидел синенькое одноэтажное здание с решетками на окнах, подозреваю, это и было управление, а возможно, и бухгалтерия в одном лице. Я направился прямо к нему: если где и была документация последнего периода, то она должна была быть там. Что немаловажно – официальная документация, которая могла пролить свет на последние дни существования города. Дверь, как и многие двери в Еже, была не заперта, чему я немало подивился, как-никак строитель здания взял на себя труд установить решетки в окнах, но кому они нужны, если двери тут вообще не запираются. Хотя я не совсем прав, двери магазина были когда-то заперты, их просто взломали бесцеремонными выстрелами в упор.
Внутри управления стоял тяжелый воздух, за все эти годы его не коснулось свежее дуновение ветерка. Однако, в отличие от всего виденного мною ранее, тут прогулялся кто-то похлеще ветерка. Столы были перевернуты, бумаги разбросаны по полу. В углу стоял огромный стационарный сейф, времен Николая второго, чуть выше двери сейфа на небольшой плашке красовались цифры изготовления, это был тысяча девятьсот третий год, и фабрика-изготовитель, название