Волшебник Летнего сада. Юлия Эрнестовна Врубель

упругими плетьми дождя. Когда послышались раскаты грома, он понял, что надолго попал в водяную ловушку. Удача, что нашлось, где переждать. Михаил Павлович попытался расслабиться, упёрся головою в стену. Холода он почти не ощущал – сказывалось выпитое. Его мутило, время от времени накатывала дурнота. Веки предательски отяжелели. Он сознавал, что человеку в его состоянии нужно держаться, ни в коем случае не засыпать. Хмельному сон мартовской ночью в холодном павильоне может стоить дорого. Даже слишком дорого. Великий князь сжал кулаки, попытался о чем-нибудь думать… Но рефлексирующая, не поддающаяся управлению рассудком память уводила туда, куда бы не хотелось возвращаться.

      …Польская провинция, пять лет назад. Ночь, шум дождя, промозглая сырость и холод – так же, как теперь. Большая, но неуютная, необжитая комната в Бранницком замке. Посреди комнаты просторная кровать. Он пробуждается от беспричинной тоски и непонятного, сравнимого с когда-то пережитыми детскими кошмарами, липкого страха. Михаил Павлович закутывается в грубое шерстяное одеяло и садится на постели.

      По комнате струится холодный свет. Но это не сияние луны, окна опочивальни глухо затянуты шторами. Это свечение исходит от фигуры женщины, стоящей перед его постелью. Женщина невероятной, немыслимой красоты. Тонкие брови изогнуты домиком, глаза затягивают, словно болотный омут. Черные волосы стекают по плечам, на белую исподнюю рубаху. Больше на женщине нет ничего. Она в простой длинной рубахе, босая, простоволосая. Её рука сжимает крошечную, отороченную мехом детскую шапочку. Другую руку – полупрозрачную, бесплотную – женщина протягивает к нему. И что-то беззвучно шепчет бледными губами, повторяя ещё и ещё… Видение не уходило. С трудом, с усилием, он заставил себя сомкнуть веки. А когда, выждав время, открыл глаза, комната опустела.

      Женщину Михаил Павлович узнал. Точнее – понял, догадался, кто она. Давно, ещё в отрочестве, он будто бы видел её – на старинных гравюрах в Москве. Честолюбивая красавица Марина. Болезненное наваждение, бред.

      Он слышал, что увиденное в полусне, в полубеспамятстве, будто знакомое, бывает лишь игрой отягощённого виною подсознания. Или больного угнетённого сознания, когда видение – один из признаков заболевания души. Случаются и сны, которые кажутся явью. Бывают и навязчивые сновидения – их называют ночными кошмарами.

      Тот страшный сон снова напомнил Михаилу Павловичу о себе – сразу по возвращении домой из польского похода.

      Прошло немного времени – и первая смерть посетила покои Михайловского дворца. Старуха выбрала великую княжну Анну Михайловну, его малолетнюю дочь.

      Едва успел великий князь оправиться от первого удара, как наваждение вернулось – тем же коротким пробуждением среди тревожной, беспокойной ночи. И снова ощущение тоски, и холод, и протянутая рука.

      …Теперь, спустя неделю после ночного кошмара, смерть унесла вторую дочь.

      Между этими событиями была безусловная связь.

      Была