Хотя комплимент, скорее всего, был адресован наряду.
Слово за слово, они разговорились. К вечеру «Восторг» опустел, и Кора была предпоследним посетителем. Кроме них двоих в кафе оставался лишь мрачный мужчина с небритым лицом, сидевший в углу за круглым, как в столовой, столиком.
Владелица, назвавшаяся Марьей Федоровной, услышала краткую историю их переезда в Чеховск. Сама же, в свою очередь, пожаловалась на низкую посещаемость и конкурентов. В какой-то момент в голове Коры сложился пазл, и она выпалила:
– А давайте я помогу вам готовить разные виды кофейных напитков!
– А стоит ли? – пожала плечами женщина, указывая за прилавок. Там стояла простенькая капсульная кофеварка. – Моя помощница со всем справляется. Да и город у нас маленький, новшества не любит.
– Давайте приготовлю, а вы попробуйте. И если понравится, то я стану вашим бариста.
Кора рассмеялась.
Вот же оно! Чуть ли не с первых классов она полюбила этот благородный напиток. И хотя пришлось постараться, чтобы объяснить владелице кафе, кто такие бариста и за что им платят, домой Кора возвращалась в приподнятом настроении. Со следующего утра она приступала к работе. Обязательным условием было носить эти «чудесные милые наряды», так понравившиеся ее нанимательнице.
Начались однообразные трудовые дни.
Рано утром Кора перебегала дорогу, спускалась вниз квартала к вычурной неоновой вывеске и вставала за прилавок. Там ждали своего часа специально для нее купленные кофейные турки, а также молоко, сливки, набор сиропов, пряностей и прочих необычных добавок, вроде шоколадной стружки.
Рядом работала Настя, хорошенькая племянница Марьи Федоровны. Она была чуть старше Коры, но со стороны казалось иначе. Настя была тихой, почти незаметной девушкой. И хоть они почти не общались, Кора испытывала к ней симпатию.
Смена длилась до самого вечера, когда кафе закрывалось. И Кора ничуть об этом не жалела. Все ее естество противилось возвращению в общежитие. Друзей она там так и не встретила. Лишь изредка болтала со старушкой напротив, слушая про проделки ее котов.
Остальные жильцы словно избегали ее компании. Был случай, когда она спустилась на первый этаж, чтобы разогреть бутерброд, зашла на кухню, и несколько постояльцев резко замолчали. А потом и вовсе начали пялиться с плохо скрываемым раздражением. И такое случалось не раз. Порой они даже шептались у нее за спиной!
– Не обращай внимания, – отмахивалась старушка-кошатница, которую, кстати, звали Гортензия. – Просто все здесь привыкли к уединению, и каждый новый человек вызывает острый приступ паранойи. Это пройдет. Только потерпи.
Но хуже всего были ночи. Муторные, грязные. Сны, являвшиеся под эту крышу, напоминали бесконечную историю, у которой не было ни смысла, ни сюжета. Иногда слышался звук, похожий на быстрые удары костяшками по твердой поверхности. Кора не высыпалась. Голова болела все чаще.
Она постоянно порывалась вернуться к матери. Но каждый