– А что, в отношении вашего обещания экскурсии? – спросил Элюар, бросив в портфель буклет. – Состоится?
– Обещаю, завтра, после подписания, проедем с вами по злачным местам, и вы в натуре все увидите сами, а может быть, если хватит духу, и попробуете! Итак, до завтра! Мне надо идти готовить бумаги и представителей! Всего наилучшего!
С этими словами Марк, пожав руки, пошел к выходу, где на улице валил огромными хлопьями снег, который медленно таял в промерзших лужах талой воды.
Февраль 1981 года. Ясенево. ПГУ КГБ. Начальник отдела прочитал справку, снял очки, потер переносицу и поднял глаза на Вьюгина:
– Так вон оно что вырисовывается, даже вытанцовывается! Как же не распознали этого Фроста? Почему только сегодня мне дали на него досье? Сами посмотрите, толщиной с кирпич. Только тут он у нас проходит как Оквильский Герберт.
Вьюгин все это знал, быстро просмотрев дело, пока начальник сидел с утра на планерке у руководства. Все эти подробности начали выясняться вчера, когда он приехал с выставки. Подготовили запрос, теперь по фотографиям, которые вчера в срочном порядке по распоряжению Марка сделала техническая служба. Из имеющихся общих дел на эту троицу все фото Фроста были, как ни странно, не пригодны для идентификации. Словно он оберегался и старательно избегал точного попадания в кадр, и вот по этим вчерашним фотографиям «установщики» и вычислили, кто есть на самом деле этот Фрост. Штатный сотрудник в звании майора из Восточного отделения DST и по совместительству научно-технический советник директората.
– С какой такой стати высокопоставленный офицер контрразведки заявился на выставку? – недоуменно переспросил начальник отдела.
– Может, он просто выехал в реальные условия страны, разработку агентуры которой ведет у себя во Франции. – Марк пытался упростить ситуацию. – Ну, может быть, присмотреть за своими учеными, чтобы, не дай Бог, не упорхнули на Восток, в «Советскую Империю»! – ответил Марк, придавая определенный смысл вопросу начальника отдела и продолжая упорно анализировать свой разговор на фуршете с французами, теперь в плане новой, неожиданной информации по Фросту. Среди близких контактов в его окружении значился Даниель Фажон, который также занимал высокую должность в DST. Марк подумал: «Вот ведь! Растут люди, был Даниель простой оперативник, а теперь, надо же, возглавляет целое направление, где несколько отделов. А у меня все так же, и все те же!»
Начальник, назидательно выставив палец, сказал, глядя мимо Вьюгина:
– К нам бегут «раскрытые» шпионы на Западе! Сами знаете! Что же делает представитель внутренней контрразведки за границей, вне поля своей деятельности? Это надо бы как-то выяснить. Да и задание остается пока невыполненным.
Вьюгин решился и сказал то, что слабенько так закрепилось в интуитивном восприятии всего разговора с французами на фуршете:
– Вообще-то я склонен рассматривать его присутствие в качестве надсмотрщика за живцом,