Об этом юноше, клявшемся и божившемся, что ни в коем случае не намерен выдавать государственные тайны, уже было сказано немало интересного. (Многое в жизни повидал, но глаза, в которых божья роса сияет так ясно, вижу впервые. Даже у генерала Калугина были мутнее. Сам же материал смешон предельно. От старта до самого финиша, насчет «не допускаю такой ситуации». Хотя, конечно, свежеиспеченный политэмигрант, анархист и активист Левого Фронта, прав: незачем выбалтывать какому-то журналистику то, чем отныне намерен кормиться. А как давно беглец связан с людьми, которым намерен ничего о своей работе не рассказывать, это теперь – post factum – уже не очень интересно.) Но, поскольку о мертвых худо не говорят, не стану поминать старое. Ограничусь констатацией: будучи активистом громкой акции политического протеста в России, не получить статус беженца в Европе очень сложно, а в Нидерландах, стране в этом плане особой, так и почти невозможно.
Следовательно, выяснив детали, – а что выясняли очень подробно, будьте уверены, – тамошние власти пришли к выводу, что парню «за политику» ничего не угрожает. Вообще. И к такому же выводу пришли соответствующие органы всех стран ЕС и США, поскольку, согласно правилам, если какая-то страна почему-то не хочет или не может принять страдальца, она, перед тем как завести речь о депортации, наводит соответствующие справки на предмет, а вдруг кто-то примет. Не пожелал никто. Ибо, скорее всего, и некая специфическая информация, которой он располагал и на которую, вероятно, рассчитывал, оказалась не того уровня, чтобы хоть когото заинтересовать. Потому что «большим ученым» претендент на статус был разве что в собственном воображении и на взгляд особо романтичных натур. Кормить же дармоеда, да еще в кризис, какой смысл? – и, в конце концов, осознать, что в глазах Европы ничем не отличаешься от какого-нибудь албанца или сомалийца, тоже повод для депрессии. Особенно ежели балованный и ценишь себя выше лаврской колокольни.
А вот отчего в такой скверной, но не роковой ситуации парень избрал столь резкий выход, можно только гадать.
Может быть, убоялся перспективы держать ответ за нарушение подписки о неразглашении.
А может быть, устыдился укоризненных взглядов сотрудников.
Наверняка не скажет никто.
Лично я, поскольку о мертвых худо не говорят, выбираю второе.
Многие российские СМИ непонятно на кого работают, хотя и касалось, в основном, вопросов внешней политики, заставило задуматься о большем. В самом деле, оппозиционных изданий в России немало, и многие (скажем, газета «Ведомости», «Forbes», интернет-порталы «Lenta.ru», «Slon.ru», телеканал «Дождь») пользуются репутацией источника «объективной информации», активно используемой Западом. Но что интересно, при первом же сколько-нибудь внимательном взгляде, возникают сомнения в, скажем так, «российскости» этих изданий.
Тот же «Forbes», например, выпускается ИД «Axel Springer Russia», «Ведомости» – совместный проект «Financial Times» и «The Wall Street Journal» при поддержке ИД