Точно так же и британская политическая верхушка сочла за лучшее переориентироваться на сближение с русскими, между Лондоном и Петербургом стали завязываться переговоры по поводу разграничения сфер влияния в Иране, Афганистане, Тибете. А министр иностранных дел Грей лично убеждал британских русофобов, что «Антанта между Россией, Францией и нами будет абсолютно безопасна. Если же возникнет необходимость осадить Германию, это можно будет сделать». На французов с англичанами ориентировались и российские либералы, видели в них непререкаемый авторитет для подражания, воспринимали западные мнения, как высшие истины. И европейские политические круги начали приструнять распоясавшихся русских «западников» – пусть немножко угомонятся, всему свое время.
Дружественную позицию по отношению к Петербургу сочло нужным занять и правительство США. С одной стороны, из солидарности с европейской Антантой, с другой – видя в России противовес против усилившейся и осмелевшей Японии. И даже непримиримые враги нашей страны, вроде Шиффа, вынуждены были приостановить антироссийскую деятельность. Банкирам не стоит открыто идти наперекор собственному правительству, ведь их бизнес разными сложными путями слишком тесно переплетен с политикой.
И… финансовые потоки, питавшие революцию, вдруг оборвались. «Вентили» перекрылись. Сразу же нарушилась и координация. Покатился разнобой. Одни организации переориентировались, вырабатывали новую тактику. И ругались, спорили о различных тактиках внутри партий, схлестывались со вчерашними союзниками по «единому фронту». В столь масштабном деле, как революция, вовлекшем в себя многие тысячи людей, неизбежна и значительная инерция – «заказ» в принципе больше не нужен, но уже начал выполняться… В значительной мере этими факторами и объяснялась противоречивая картина декабря 1905 года. Когда одни руководители поднимали восстания, другие устраивали стачки железнодорожников, а третьи в это же время ехали совещаться на конференции.
Тем не менее, полного «отбоя» революции не произошло. Несмотря на официальную позицию Англии, Франции, США, умеренного крыла русских либералов, были силы, считавшие целесообразным продолжать начатое и ломать Россию дальше. И было принято решение… Нет, мы не знаем, кем и на каком уровне оно было принято. Это решение нигде не фигурировало, ни в одном историческом источнике не приводится. Но суть его очевидна из всей дальнейшей последовательности событий.
Решение – перейти на другие формы борьбы. Террористические. Так сказать, «партизанские». Действовать не открытыми массовыми выступлениями и восстаниями, которые легко подавляются, а исподтишка. Но тоже активно и массово, по всей стране. Пусть гремят взрывы, выстрелы, гибнут «слуги режима». И случайные жертвы тоже – это