Мой сын – Иосиф Сталин. Екатерина Джугашвили. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Екатерина Джугашвили
Издательство:
Серия: Наследие кремлевских вождей
Жанр произведения: Биографии и Мемуары
Год издания: 2013
isbn: 978-5-4438-0376-0
Скачать книгу
Шота Руставели, Ильи Чавчавадзе, Акакия Церетели, Давида Гурамишвили и других авторов должно вестись на русском. Семинаристы отказались от такой «уступки»[20].

      Один из русских преподавателей семинарии впоследствии вспоминал:

      «Семинаристы-грузины постоянно находились под прессом несправедливого обращения. Это способствовало неприятию всего русского и их сплачиванию в замкнутые группы»[21].

      Русификаторский режим не мог заглушить интерес молодых людей к грузинской литературе, к национальным традициям. Более того, субкультура семинаристов, основанная на юношеской взаимовыручке и ненависти к обскурантам (12) в рясах, отторгала наихудшие проявления официозной русской культуры, догматизм, высокомерное отношение к нерусским, инородцам.

      Вместе с тем надо отметить, что некоторые учащиеся относились к вопросам обучения серьезнее своих преподавателей. Учеба становилась для них своеобразным, первым актом протеста… Образование, которое можно использовать против самодержавия и для открытой идентификации себя с политической оппозицией, было для Сосо Джугашвили и многих его последователей бо́льшим стимулом, чем тайное чтение запрещенной литературы. (Этот путаный вывод нисколько не соответствовал действительности и расходится с тем, что сообщается во всех источниках, включая исходящие от самого Сталина. – В.Г.)

      Интерес к социальным проблемам стал движущим мотивом для Сосо Джугашвили. Сокурсник Сеид Девдариани, гостивший у него в Гори, свидетельствует: «Сосо мог целый день сидеть и неотрывно читать. Помню в его руках запрещенную книгу «Борьба английских рабочих за свою свободу»[22].

      …Сосо все реже навещал свою мать. Это ее очень беспокоило. Беспокойство переросло в тревогу, когда она узнала, что сын вовлечен в революционное движение против царя. Кеке не находила покоя – ведь бунтари всегда преследуемы властями. Мечтала увидеть сына епископом, а он бунтовать вздумал. Кеке немедленно выехала в Тбилиси. Сын встретил ее рассерженно: чего, мол, примчалась, не твое дело, чем я тут занимаюсь. Мать опешила, раньше он так с ней не разговаривал. Она взмолилась: сынок, не губи себя и меня, все равно тебе не победить царя Николая.

      Сосо смягчился, обнял мать, поцеловал, успокоил. Обнадежил ее, сказав, что она введена в заблуждение. Видишь, мол, я нахожусь в семинарии, а не в Метехи (13). Это было первой ложью в жизни Сосо, но мать успокоилась и вернулась в Гори.

      Несмотря на то, что Кеке была крайне расстроена отходом сына от церкви и его революционными настроениями, она никогда не оставляла его в беде, всегда была его заступницей.

      Узнав об аресте Сосо, она снова выехала в Тбилиси. На беду встретилась с Бесо, который обвинил ее во всем и грозился собственноручно расправиться с опозорившим его сыном.

      Кеке ответила, что не стыдится сына и, будь он хоть заключенным, хоть каторжником, для нее всегда останется родным.

      Позднее сам


<p>20</p>

Владимир, он же Ладо, Кецховели (1876-1903) – один из основателей социал-демократического движения в Грузии и в Азербайджане. Он учился в той же семинарии, что и Сталин, и тоже был изгнан оттуда за бунтарство. Дружил со Сталиным и вместе с ним вел подпольную революционную деятельность. Не раз арестовывался. Был убит тюремщиками в Тбилиси. (Прим. перев.)

<p>21</p>

Судя по всему, речь идет о безымянных «Воспоминаниях русского учителя Православной Грузинской духовной семинарии», изданных в Москве «Русской печатней» в 1907 г. Автором предположительно является Иван Михайлович Меньшиков, служивший в Тбилисском учебном заведении с 1900 по 1903 гг., до перевода его в Могилевскую семинарию. Воспоминания написаны в третьем лице. В них довольно подробно рассказывается о педагогах и воспитанниках, о нравах заведения и различных конфликтах. В том числе – о конфликтах с ректором самого автора. Следует сказать, что в целом национальная политика царского режима и не только на Кавказе была, конечно, реакционной, нередко отличалась насильственной русификацей. В ходу был термин «туземцы», который царские сановники использовали применительно к грузинам, армянам, другим представителям нацменьшинств не только в разговоре, но даже в документах. Большевики и лично Сталин, безусловно, признавали ведущую роль русского народа в державном строительстве. При этом они понимали, что нельзя отождествлять народ с правящей верхушкой и ее верным помощником – церковью. Упор большевиков был на интернационализм и подлинную дружбу народов, благодаря чему их революция победила почти на всей территории империи. Поэтому, когда русификацию рассматривает буржуазный автор из-за океана – это одно, а когда эта тема рассматривается в русле сталинизма – это совершенно другое. (Прим. перев.)

<p>22</p>

С. Девдариани, «Сталин», архив МВД Республики Грузия, ф. 8, о. 2, т. 1 д. 12.