А вот и надгробие с именем её любимого поэта. Он метался по жизни, как «парус одинокий», искал бури, чтобы наполнить ею мятущуюся душу. Его прах давно перенесли в родовое имение бабушки – Тарханы, но почитатели приходят и к этому, первоначальному месту захоронения, приносят цветы. Сейчас лежат лишь две веточки давно засохшей сирени: что делать, война…
На боковой аллее, идущей от дорожки, внезапно выросла фигура человека в плаще и кепке. Анна вздрогнула и приостановилась. Человек поманил её рукой, и Анна, чувствуя, как страх подступает к горлу, всё-таки пошла к нему, догадываясь, что это и есть тот, кто должен её здесь ждать. Он, вероятно, отделился от ствола ивы, ветками которой был почти полностью скрыт.
– Не будем останавливаться, – сказал мужчина, когда Анна приблизилась, и улыбнулся. – Пойдёмте дальше.
Анну сразу успокоила эта улыбка, приветливая, хотя и сдержанная. И лицо показалось давно знакомым. Возможно, она видела его не только с Матвеевым, но и раньше, например, на педагогических конференциях. Анна неожиданно для себя спросила:
– А вы из какой школы?
Мужчина улыбнулся снова:
– Ну, скажем, из школы мужества. Вам подходит?
Анна поняла, что прямого ответа не будет, что в этих словах скрывается какой-то особый смысл, и снова спросила:
– Вы считаете, что мне необходимо пройти школу мужества?
– Так складывается жизнь, – уже серьёзно сказал незнакомец. – Меня уполномочили предложить вам нечто такое, что потребует и мужества, и силы воли, и самопожертвования.
Анна с недоумением и любопытством смотрела на него. Он немного помолчал и добавил:
– Возможно, даже жизни…
Мужчина быстро взглянул Анне прямо в глаза, но не прочёл в них страха, а только интерес. Он понял, что пора перейти к откровенному разговору.
– Через несколько дней сюда войдут немецкие войска. Ваше австрийское происхождение («о, он, конечно, знает!») может обеспечить вам относительную свободу и неприкосновенность. Повторяю: относительную. А знание немецкого языка поможет найти контакты… В общем, нужна ваша помощь в немецком тылу.
– Что я должна делать? – спросила Анна.
– Сначала честно ответьте, хотите помочь или нет? Предупреждаю ещё раз: это может стоить жизни.
– Я согласна, – ответила Анна. – А жизнь только тогда чего-нибудь стоит, когда она кому-то нужна.
В другой обстановке эти слова, возможно, прозвучали бы выспренно, но сейчас в них было столько простоты и искренности, что сомневаться не приходилось: такая девушка способна на самопожертвование.
– Я был уверен, что вы меня поймёте, – улыбнулся мужчина.
– Но как вы… как вы решились мне доверить?
– Познакомились с личным делом, поговорили с людьми, понаблюдали… И пришли к выводу, что вы человек честный, надёжный.
– Что