– Расскажи что-нибудь, Миша. Что привез, какие новости? Видел нолики?
– Не нолики, а неопознанные летающие объекты, – строго сказала Жанна Аркадьевна, не признававшая фамильярного отношения к объекту ее работы.
– Видел, – сказал Рудаков. – Можно, я потом расскажу? Это долгая история.
– Можно, можно. – Жанна Аркадьевна решительно сменила дискету в компьютере. – Вероника, принеси блок дискет и распечатку прихвати. Леночка, на линии Хабаровск, дай справку.
– Ну вот, всегда так… – Девушки неохотно вернулись к работе.
– Пошли зайдем к Максиму, – сказал Гаршин. – Он тебя ждал с нетерпением. Как-никак искатель – его детище.
Они вышли из наполненного гудением, стрекотом и писками зала в белый тихий коридор. Дверь в лабораторию Березина была приоткрыта, из-за двери доносилась тихая музыка.
Сам Максим колупался во внутренностях новой модели АСН, Дима Шилов что-то яростно паял, Анна за столом склонилась над листом ватмана. Увидев Рудакова, она обрадовалась не меньше Лены Лисовской.
– Миша, ну наконец-то!
И хотя в ее радости звенели только дружественные нотки, наблюдательный Гаршин все же заметил мгновенный взгляд Березина, в котором был вопрос.
Дорого бы дал Максим, чтобы услышать восклицание: «Макс, ну наконец-то!» – подумал Гаршин.
Рудаков распаковал чемодан, достал оттуда в самодельном чехле искатель и положил на монтажный стол. Потом стал вынимать какие-то свертки, пакеты, кассеты и рассовывать по всем шкафам, столам и стойкам: расположение оборудования в лаборатории Березина он знал отлично.
Последним он достал из чемодана невероятной красоты каменный окатыш, отполированный водами Байкала, и вручил Анне.
– Это тебе. По заказу Максима. Лазурит.
– Спасибо, – тихо сказала та, принимая подарок, и удивленно и обрадованно глянула на Березина.
Максим искоса посмотрел на Анну, легкая краска легла на его щеки, но он сделал вид, что ничего особенного не произошло.
– Лазурит… – пробормотал Гаршин, рассматривая переливы синих и голубоватых вкраплений на камне. – С рук небось купил?
– Обижаешь, начальник.
Рудаков, покончив с таинственной сортировкой, поколебавшись, сел на роскошный диван – предмет гордости лаборатории. Где его откопал Березин – диван был выполнен в стиле барокко лет сто назад, – одному Богу известно.
– Теперь он будет сутки сидеть на диване, тупо смотреть в одну точку и мучительно вспоминать, где был и что делал, – резюмировал Гаршин.
– Владислав, – сердито сказала Анна, но Рудаков с каменным выражением лица только посмотрел на Гаршина сквозь прищур век и ничего не сказал.
Характер у Михаила был невероятно сдержанный, ко всему на свете он относился ровно и спокойно и завоевал симпатии даже у строгой Жанны Аркадьевны по прозвищу Жанна д’Арк, что, кстати, тоже не обошлось