– Зачем ты его открыла?
Нина поглядела на их лица и на цыпочках удалилась наверх, в комнату Полли.
Айви пригладила красиво уложенные волосы. – Это письмо от бабушки, – сказала она все тем же безжизненным голосом. – Там могло быть… я подумала, там про твоего отца. – В глазах ее набухли две слезы. Она смахнула их так сердито, что соленая капля попала Полли в рот. – Хватит стоять и таращиться! – сказала Айви. – Иди к себе и играй!
Полли ничего не оставалось, кроме как подняться к себе в комнату. Там Нина уже вовсю организовывала кукольное чаепитие. Во рту у Полли по-прежнему было солоно, но она притворилась, будто ничего не замечает, села на кровать и открыла письмо. Письмо, как и адрес, было напечатано на машинке, но не похоже на официальный документ. Полли сразу увидела, что там есть ошибки – прямо на первой странице, целая куча: одни зачеркнуты и правильное слово надписано сверху ручкой, а другие запечатаны черточками и дальше написано «прошу прощения!», а потом правильное слово. Письмо было напечатано на нескольких листах, совсем разных и даже разного размера. Первая страница была гладкая, аккуратная и маленькая. Следующая – большая и пожелтелая. Потом лежали две страницы шероховатой бумаги в голубую линейку, наверное выдранные из тетрадки, а поперек последних листов тянулись скопления узеньких линеек вроде телеграфных проводов. Поморгав немного, Полли узнала в этих страничках нотную бумагу. И тогда Полли бережно и мягко, затаив дыхание, перевернула последний лист. Письмо кончалось на середине страницы, после чего был еще кусочек, помеченный «P. S.». Полли прочитала: «С наилучшими пожеланиями моей помощнице и начинающему супергерою, Томас Г. Линн». Подпись была чернилами, но очень разборчивая.
Значит, это и в самом деле письмо от мистера Линна. Полли почувствовала, как лицо у нее задвигалось само собой, словно под кожей оказался тугой, упругий слой, и расплылось в широченной сияющей улыбке. В те времена Полли читала медленно. Ей оставалось еще много, когда Нина волей-неволей отказалась от попыток ее запугать. Она мрачно играла на полу одна и только два-три раза подняла голову, когда Полли смеялась вслух.
Милая Полли!
После того как мне так незвапно – прошу прощения! – внезапно пришлось бежать, в поезде у меня было вдоволь времени посидеть и подумать, и мне показалось, что у нас осталось еще много разных подробностей нашей тайной жизни, которые надо обобсудить. Почти обо всем мне придется справавшивать – прошу прощения! – у тебя, сам я решить не могу. Ты лучше меня разбираешься в такких вещах. Единственное, что я могу устроить сам, – это наше первое прикрючепрошупрощения! – клипрюче – прошу прощения! –