Мисс Поттер довольно улыбнулась с ангельским видом.
Диллиан сердито отбросила со лба золотые локоны.
– Но ничего путного я не узнала! – воскликнула она. – Только одно: что интриги плетет Арчер. Ох уж этот Арчер! – Она вновь отбросила со лба волосы. – Я-то поначалу решила, что интригуют Эрскин или Шик, они оба кошмарные люди, а Торкиль подумал на Хатауэя – мол, тот намерен вернуться. Но нам и в страшном сне бы не приснилось, что кашу заварил Арчер! О, как мы заблуждались! Он ведь всегда был слишком честолюбив!
Говард успел проглотить четыре бутерброда, но такими поди наешься.
– И что предпринял Арчер? – спросил Говард. – Он пытается остановить всех нас, – с сердитым застывшим лицом объяснила Диллиан. – Помешать нам и все заграбастать себе. В последние тринадцать лет мы не могли выбраться за пределы города. И мы этим очень недовольны. Только сейчас мы наконец-то пришли к выводу, что мешают нам наверняка именно слова, написанные вашим отцом. Однако остается вопрос, в чем их воздействие. Видимо, ваш отец пишет как-то по-особенному, что-то делает со словами. Он не говорил вам, что именно?
– Думаю, он и сам понятия не имеет, – ответил Говард. – Сказал, просто валяет все, что на ум взбредет…
– Во всяком случае, это явно не лучшие его творения, – скривившись, произнесла Диллиан. – Если все слова похожи на тот кусочек про старушечий бунт, который мне попался, тогда он пишет откровенную чушь! Не пойму, какое применение нашел им Арчер и почему они действуют.
Диллиан опять нервно застучала носком туфельки в пол; снова повисло молчание, и пахли цветы, и журчал фонтан. Мисс Поттер, которая, конечно, разобиделась из-за того, что разговор идет без нее, снова предложила всем блюдо с бутербродами, но Диллиан грациозно отмахнулась, и Фифи с Катастрофой тоже. Говард все-таки взял еще две штучки.
– Не могу себе представить, чтобы милый мистер Сайкс написал чушь! В голове не укладывается! – сказала мисс Поттер. Молчание стало еще тягостнее, и она в отчаянии добавила: – Как странно, Диллиан, дорогая, а я и не подозревала, что у вас есть какая-то родня.
Диллиан иронично дернула плечиком:
– Да, нас в семье семеро.
– О, как я вам завидую! – всплеснула руками мисс Поттер. – Много братьев и сестер – это так здорово, так весело!
– Ничего веселого, – холодно отрезала Диллиан. – Мы совсем не ладим. Единственный, с кем я худо-бедно могу общаться, – это Торкиль. Арчер разговаривает только с Эрскином, а Хатауэй и Вентурус не желают знаться ни с кем из нас и между собой тоже. А Шик… тут у меня вообще нет слов!
Все это время Катастрофа не сводила с Диллиан пристального взгляда. И вдруг спросила:
– А вы в семье старшая?
– Нет, крошка, – ответила Диллиан. – Я – средняя, а по соседству – Хатауэй и Шик.
Говард взял три плюшки. Они были такие же вкусные, как и бутерброды, но тоже таяли на языке, и наесться