Мо промолчал, но Мегги знала, что Реза права. Мо лишь однажды говорил с дочерью о Белых Женщинах. «Они сотканы из чистого томления, Мегги, – сказал он. – Они до краев наполняют им твое сердце, пока у тебя не останется лишь одно желание – идти за ними, куда бы они тебя ни повели».
– Мо, умоляю тебя! – Голос Резы дрожал. – Попроси Фенолио вернуть нас обратно! Для тебя он за это возьмется. Это его долг перед тобой!
Один из разбойников закашлялся во сне, другой подвинулся ближе к костру – и Мо поднес палец к губам. А когда он заговорил снова, похоже было, что он уговаривает ребенка. Даже с Мегги он давно уже так не говорил.
– Фенолио больше не пишет, Реза. Я не уверен, что он все еще на это способен.
– Тогда попроси Орфея! Ты же слышал, что рассказывал Фарид! Он создает разноцветных фей, единорогов…
– И что из этого? Орфей способен добавлять к истории Фенолио мелкие детали. Но, чтобы вернуть нас к Элинор, ему понадобятся собственные идеи. Сомневаюсь, что это ему по плечу. Но предположим даже, что он на это способен. Судя по рассказам Фарида, у Орфея одно стремление – стать самым богатым человеком в Омбре. У тебя что, есть деньги, чтобы оплатить его услуги?
Теперь молчала Реза – так долго, словно она опять немая, как в ту пору, когда ее голос остался в другом мире.
Молчание нарушил Мо.
– Реза! – сказал он. – Если мы сейчас вернемся, я буду в доме Элинор и день и ночь думать только об одном: что будет здесь дальше. И ни одна книга на свете не сможет рассказать мне об этом!
– Ты не просто хочешь знать, что будет дальше, – Реза, оказывается, тоже могла говорить холодно, – ты хочешь влиять на ход событий. Участвовать в игре. Но кто тебе сказал, что ты сумеешь выбраться из этой истории, если погрузишься в нее еще глубже?
– Еще глубже? Куда уж глубже, Реза! Здесь я глядел в глаза смерти – и обрел новую жизнь!
– Если ты не хочешь сделать этого ради меня, – Мегги чувствовала, как трудно даются ее матери эти слова, – подумай о Мегги и о нашем новом ребенке. Я хочу, чтобы у него был отец! Чтобы отец был жив, когда ребенок родится, и чтобы это был тот самый человек, который вырастил его сестру!
Ответ снова заставил себя ждать. Прокричал сыч. Вороны Гекко сонно закаркали с дерева. Мир Фенолио казался сейчас таким мирным. И Мо погладил кору огромного дуба нежно, как корешок книги.
– А ты уверена, что Мегги не захочет остаться? Она уже почти взрослая. И она влюблена. Ты думаешь, она захочет уйти, если Фарид останется? А он останется, можешь не сомневаться.
Влюблена. Кровь бросилась Мегги в лицо. Ей было неприятно слышать из уст Мо то, чего она сама никогда не называла словами. Влюблена – это звучало как диагноз, как название неизлечимой болезни. Да так оно порой и ощущалось. Да, Фарид останется здесь. Она и сама не раз говорила себе, когда на нее накатывало желание вернуться: Фарид останется здесь, даже если Сажерук не вернется из царства мертвых. Он так и будет его искать и тосковать по нему, гораздо сильнее, чем по тебе, Мегги. Но как она будет жить,