Хлопнул в ладоши: «Царь меня возвысит».
Он камни – вход в пещеру вмиг открыл,
А Исиндея, как родного встретил,
Цепи, замки на нем все вскрыл,
К Царю с «названым» братом поспешил.
И если силу управлять умом,
То многого добиться можно:
Связку ключей, снимая под ремнем,
Крепко держа «братка» за горло,
Наш Исиндей спешит на выручку княжне,
Как на войне, он действует проворно.
В мгновенье клетку открывая,
Рвет цепи с золота.
И всё одной рукой.
Нежно княжну к себе он прижимает,
Спешит на воздух всплыть скорей,
Как на буксире, чародея поднимая –
Заложник он – так будет спокойней.
Проснулся царь, и пот холодный
Ручьем стекал с его лица:
«Что видел я сейчас во сне?
Сбежала от меня княжна?
Эй, стража! Все ко мне!
Где этот гадкий чародей?
Сгною на суше, не в воде».
«Не видим мы его нигде,
Он предал Вас, а может, плен?»
Ответил стражник посмелей.
«В погоню всем, не дать уйти –
Не вынесу жизнь без княжны.
Акулам перерезать путь,
Дельфины остаются здесь – они добры,
Русалкам к берегу идти,
Вскипеть волне, взбурлить воду,
Ох, без княжны я пропаду!
Как я следил за нею с моря,
О, нежна, ласкова она.
И горе будет тебе, море,
Если уйду на сушу я.
Да, нежна, ласкова она,
Но видит Бог, не для меня,
Другого любит лишь она,
Чтоб он исчезнул навсегда!
Как пела, с нежностью смотрела,
Я думал – это на меня,
А оказалось Исиндея
С войны у моря заждалась.
Я иногда вползал на сушу,
Моллюском мелким превратясь,
Хотел увлечь, забрать с собою
Это красивое дитя.
Да царь ли я? Но я душою
Привязан был к сей красоте,
И лишь однажды, познав горе,
Силой забрал ее к себе.
Ой, голова пошла уж кругом,
Пора злодею отомстить!»
«Царь! Поднялись уже наружу», –
Преданный стражник говорит.
А наша пара с чародеем
Всплыла на воздух с глубины.
Здесь была целая эскадра,
В главе сей был отец княжны.
Их встретили салютным залпом
Вдруг волны с шумом раздались,
Вскипело море, мачты стонут,
Шхуны ко брегу понеслись.
За ними царь, той же персоной,
С не слишком ласковым поклоном,
Глаза в миг кровью налились.
Трясись, герой, ох и трясись!
Царь воскипел огромным гневом,
Взбурлил, все море, сделал вспять,
Шхуну зажали в клещи волны, –
Ей нечем было уж дышать.
Взмывалась вся на гребнях волн,
Летела вниз уж морю в пасть,
Вой всех канатов, парусов.
Ложилась набок, и потом
Плыла, тряслась,