– Хорошо бы, – ответил я. – Мне совсем не хочется драться.
Он усмехнулся в ответ на неожиданное признание. Явно ожидал, что распущу павлиний хвост и буду хвастаться, что вот прямо сейчас готов перебить всех демонов на свете.
– Мне тоже. Поверишь, чуть ли не впервые…
Он заставил коня переступить через трупы, мой последовал без всяких колебаний. Кровь медленно стекает по доспехам Беольдра, они снова тускло блестят, но все равно придется выковыривать застывшие сгустки из сочленений, иначе с невероятной скоростью разведутся не только мухи, но и черви. Да и самим доспехам мелкий ремонт не помешает, кое-где погнуто, процарапано почти насквозь, даже разрублено, хотя ума не приложу, чем…
Когда на расширении дороги я поехал рядом с ним, он сказал, не поворачивая головы:
– Что у тебя за меч, парень?
– Да так, – ответил я независимо. – Вбил одного по ноздри в землю… а меч забрал.
Он повернул голову, я снова увидел строгие глаза.
– Так просто?
– Почему нет? – удивился я. – Я что, не орел?
– Орел, – согласился он. – Но твой меч рассекал демона от макушки и до пояса, даже когда ты бил без замаха… Это уже не ты, а твой меч.
– Хороший меч, – согласился я. – Говорят, его ковали гномы. Кстати, такой же точно у брата этого… которого я по ноздри. Даже еще лучше! По крайней мере, рукоять в золоте, а у этого – простая. Теперь этот братец везде меня ищет. Горит, значит, огнем братской мести.
Он спросил заинтересованно:
– Такой же у брата? Интересно. Как зовут, говоришь, брата?
– Улаф, – ответил я злорадно.
Даже сквозь узкую щель в забрале я видел, как глаза Беольдра расширились, а сам он чуть вздрогнул и отшатнулся. Мы некоторое время ехали молча, потом Беольдр переспросил:
– А как звали этого… которого ты по ноздри? Ты в самом деле… ну, по ноздри…
Я вспомнил, с какой высоты падал сраженный, да еще в его тяжелых доспехах, как воочию увидел яму, выбитую его телом, ответил:
– Да нет, это ж так говорится…
– Я так и думал, – выдохнул Беольдр.
– …на самом деле я вбил его глубже, – закончил я. – Но меч у него выпал, к счастью. Не пришлось лезть в яму. Как зовут, не спрашивал. У меня ж голова моя, а не конячья? Я вон и демонов не спрашивал…
Он покачал головой, ничего не сказал в укор, что, мол, рыцари так не поступают, они обязательно дознаются про герб и титулы, а сраженный мною был рыцарем, хоть и перешедшим на сторону Тьмы, смолчал, ехал молча, хотя я не раз ловил на себе взгляд его задумчивых глаз.
– И все-таки, – произнес