Но этот свальный грех казался и ненужным, и далеким,
Наш Жан-Батист ушел с помоста. Гений победил.
А время шло, вдруг схвачены одежда и белье,
Исподнее надето на тела поспешно,
И стыд, и срам толпу вдруг охватил.
Как так случилось? Отчего?
Никто не понимал,
срамное место прикрывали спешно.
И молча разошлись, потупив к долу взгляд,
Хотя, я думаю, что старики довольны были.
Молодку подержав в своих трясущихся руках,
Еще, я думаю, до смерти этого не позабыли.
Наш Жан-Батист прекрасно понимал,
Что цель достигнута, жизнь стала эфемерной.
В процессе достиженья цели так устал,
И прежней радости уж не было безмерной.
Париж вечерний, площадь, где родился – перед ним,
Торговки рыбою подсчитывают заработок нищий,
Тот рынок для клошаров нищих, он его не позабыл,
Для человека маленького рынок тот не лишний.
И глаз внимательный из темноты смотрел,
На нищету ужасную всю в требухе и грязи,
Но ничего от жизни гений не хотел,
Хотел уйти из жизни гордо, принцем, князем.
И вышел он на площадь и посередине встал,
Достал флакон и на голову вылил,
Ведь все, что будет, он предугадал,
Убийца – гений, свет и жизнь возненавидел.
Случилось то, что он и ожидал.
Десятки женщин вдруг накрыли с головою,
И все – он больше ничего не видел и не знал,
Лишь дьявол знал, что приключилось той порою.
Разорван на куски, с собою унесен,
И не осталось ничего на площади той грязной,
Остался лишь на ней пустой флакон,
Напоминанье горестное той судьбы ужасной.
И капелька последняя стекла с него,
И сорок жизней молодых в ней заключались,
По грязной мостовой расплылась в ничего,
Но гения труды в ней на века остались.
P. S. Бывает иногда, что женщина, случайно проходя,
Вдруг оставляет молодости запах тот неповторимый,
Который создал Жан-Батист совсем не зря,
В боренье с жизнью и судьбой неотвратимой.
За этим запахом волшебным я готов идти и день, и ночь,
Тем запахом, что сотворен Великим парфюмером,
И за такую женщину я жизнь отдать не прочь,
В страстях сгореть: хоть по частям, хоть в целом.
Классических духов не больше десяти.
Какой неимоверный труд стоит за ними,
И их не будет больше, как ты не ищи,
От парфюмеров ускользают дюнами – песком в пустыне.
08.07.2010
Италия – начало эмиграции. Счастливые, надушены духами, наверно, сделанными великим «Парфюмером». Фото 1977 года. Рим.
Послесловие
«Поэты ходят пятками по лезвию ножа»[1].
И это верно так, так точно это,
Я весь изранился, по этому пути идя,
Пора, я позабуду звание