– Ой!
– Хорошо, что ты останешься, вот и все. Если ты уверена, что Уилл выглядит лучше, я вернусь рано утром.
Бывают здоровые часы, а бывают часы больные, когда время еле тянется и глохнет, когда жизнь – настоящая жизнь – бурлит где-то вдалеке. Я посмотрела телевизор, поела и прибралась на кухне, бесшумно передвигаясь по флигелю. Наконец я позволила себе вернуться в комнату Уилла.
Он пошевелился, когда я закрыла дверь, и приподнял голову.
– Сколько времени, Кларк? – Подушка слегка приглушала его слова.
– Четверть девятого.
Уилл уронил голову и переварил услышанное.
– Можно попить?
В нем больше не было резкости, не было злости. Казалось, болезнь наконец сделала его уязвимым. Я дала ему попить и включила прикроватную лампу. Затем присела на край кровати и пощупала его лоб, как, наверное, делала моя мать, когда я была ребенком. Лоб все еще был слишком теплым, но не шел ни в какое сравнение с тем, что было.
– У вас руки холодные.
– Вы уже жаловались.
– Правда? – похоже, искренне удивился он.
– Хотите супа?
– Нет.
– Вам удобно?
Я никогда не знала, насколько ему в действительности неудобно, но подозревала, что он делает хорошую мину при плохой игре.
– Хотелось бы перевернуться на другой бок. Просто перекатите меня. Сажать не надо.
Я перелезла через кровать и повернула его на другой бок, как можно осторожнее. От него больше не веяло зловещим жаром – только обычным теплом тела, согретого одеялом.
– Что-нибудь еще?
– Разве вам не пора домой?
– Все в порядке, – ответила я. – Я остаюсь.
На улице давно погасли последние отблески света. Снег за окном продолжал сыпаться. Отдельные снежинки купались в меланхоличном бледном золоте фонаря на крыльце. Мы сидели в безмятежной тишине и наблюдали за гипнотическим снегопадом.
– Можно задать вам вопрос? – наконец спросила я.
Его ладони лежали поверх простыни. Казалось странным, что они выглядят такими обыкновенными, такими сильными, – и все же совершенно бесполезны.
– Вряд ли я смогу вам помешать.
– Что случилось? – Я не переставала думать об отметинах на его запястьях. Это был единственный вопрос, который я не могла задать напрямую.
– Как я стал таким? – Уилл открыл один глаз.
Я кивнула, и он снова закрыл глаза.
– Мотоцикл. Чужой. Я был невинным пешеходом.
– Я думала, лыжи, или тарзанка, или что-нибудь в этом роде.
– Все так думают. У Бога хорошее чувство юмора. Я переходил дорогу у своего дома. Не этого дома, – уточнил он. – Моего лондонского дома.
Я взглянула на книги в шкафу. Среди романов – замусоленных томиков в бумажной обложке издательства «Пингвин букс» – встречались и книги по бизнесу: «Корпоративное право», «Поглощение», перечни незнакомых имен.
– И вам пришлось отказаться от работы?
– От работы,