Вяльцев начал резко меняться в лице.
– Значит, вы не Джон Кеннеди, – просипел он в тот момент, когда я перевел дух.
– Каюсь, соврал, но вы не пожелали меня слушать, отправляли к пресс-секретарю, вот и пришлось прибегнуть ко лжи.
– Боже, – заломил руки хозяин, – нет, как просто! Он соврал, а я, идиот, поверил, впустил его в офис, не потребовал документов!
– Сейчас покажу удостоверение.
– Не шевелитесь! – взвизгнул актер. – Не смейте двигаться!
Я пожал плечами.
– Не бойтесь. И в мыслях не держу вас обидеть.
Вяльцев откинул со лба картинно вьющуюся прядь волос.
– Единожды совравши, кто тебе поверит? Ты, смерд, посмевший пройти в покои, собака врага императора!
Я вздохнул, похоже, герой-любовник произносит текст из какой-то пьесы. Наверное, Вяльцев тоже понял, что начал стихийно исполнять роль, он оборвал речь и нормальным тоном заявил:
– Вы преступник! Конечно, в нашей стране свобода печати, но она не дает права врываться в жилище человека!
– Я не принадлежу к плеяде журналистов, в помещение вы впустили меня сами, и потом, это же офис, – попытался я вразумить Вяльцева.
– Я никогда не ходил в загс, – заорал мачо, – и не собираюсь туда, лучше съем свой паспорт. Детей не заводил, бабу по имени Соня не знаю! Пошел вон, урод!
Я встал, ну это уже слишком. Да, я прибег к тактической хитрости, чтобы побеседовать с Вяльцевым в спокойной обстановке, но не намерен терпеть оскорбления от личности, лицедействующей не только на сцене, но и в жизни. Нужно немедленно поставить зарвавшегося красавчика на место.
– Милостивый государь, – торжественно произнес я, – смею уверить вас…
Конец фразы утонул в грохоте, в гостиную влетели трое охранников.
– Ну наконец-то, – с явным облегчением выдохнул Вяльцев, – жал, жал на пульт, а от вас никаких действий. Я уж решил, что тревожная кнопка не работает.
– Извиняйте, – кашлянул один секьюрити, – мы сразу помчались, лифта долго не было.
– Меня убить могли, пока вы ждали кабину, по лестнице слабо было побежать, жиры растрясти, – взвизгнул Вяльцев. – Возьмите этого типа, вышвырните его вон и никогда более сюда не пускайте. Имейте в виду, он очень хитер. Эй, без грубостей, пакостник-журналист потом понапишет дерьма, синяки зафиксирует. Берем нежно под локотки и выводим его! Осторожно и ласково. Где-то в одежде у него есть камера и записывающее устройство.
Двое парней больно схватили меня за плечи, третий бесцеремонно запустил лапу в карман пиджака, вытащил диктофон и радостно заявил:
– Во! Гляньте!
– Точно, – кивнул Вяльцев. – Эй, пидор вонючий, ты из